Тем не менее монгол держал его одной рукой! Свежий западный ветер колыхал хвосты, они поднимались и опадали, поднимались и опадали… как дышащие легкие.
— Вот и пришли. И повернуть назад невозможно… для обеих сторон, — пробормотал себе под нос Шанг.
И хотя он был хорошим коммунистом и не верил ни в Будду, ни в Мохаммеда, ни в Христа, генерал шепотом вознес молитву богу, которого могло и не быть, потому что внезапно утратил уверенность в Великой Стене своих предков и бронированной мощи своей армии…
Возвратившись к Новой Золотой Орде, Казархан подъехал к Утренней Лани, которая при его приближении развернула своего мерина, представив взгляду хана оба крупа.
— Если ты предлагаешь себя таким образом, то момент сейчас неподходящий, — пробурчал Казар.
— Я показываю тебе свой зад, а уж ты делай с ним, что хочешь, — прошипела женщина.
— В другой раз. Кстати, зад твоего мерина прекрасен, но мне он тоже ни к чему.
Утренняя Лань сердито тряхнула головой, ее черные блестящие волосы разметались по плечам.
— Если тебе не нравится, смотри в другую сторону. Я не собираюсь поворачиваться к тебе лицом.
— Даже если я предложу тебе стать ханом?
Она так дернула поводья, что чуть не сломала мерину шею.
— Шутишь? — глаза ее блеснули.
— Предлагаю честную сделку.
Прищурившись, — лицо ее стало похоже на маску кошки, — Утренняя Лань осторожно спросила:
— Что за сделка?
— Поезжай к китайцам и добейся встречи с их генералом. Говорить будешь от моего имени. Передашь мои условия.
— Они зарежут меня, как глупого ягненка.
— Могут. Но все же у тебя шансов больше, чем у любого другого монгола.
Женщина пристально посмотрела на Казара. Голос у нее стал сухим, как пустыня Гоби.
— Ты предлагаешь мне трудный выбор.
— Не следует ожидать, что высокое звание хана свалится к тебе само собой. Для этого нужно рисковать и быть готовой на жертвы.
— И кем я стану для тебя, если соглашусь и останусь в живых? — спросила она.
— Одним из моих ханов, а кем же еще?
— А ночью?
— Если луна озарит твое лицо, ты не потеряешь от этого свое звание.
— Ты со мной играешь.
— Это не новость. Я играл с тобой еще тогда, когда меня звали Волком.
Утренняя Лань вздохнула.
— Не думаю, что готова променять твое тепло даже на высочайшую честь стать первой женщиной-ханом в истории, — нехотя сказала она.
— Хорошо сказано. Но у тебя нет выбора. У меня нет другого монгола, способного справиться с этой задачей.
— Ты думаешь, китайцы не станут убивать женщину?
— Не знаю. Мне нужно выяснить их намерения.
— Значит, я та самая монета, которую не жалко потратить?