Оба марсианина снова повернулись к обзорному экрану, наблюдая за разворачивающейся под ними картиной разрушения и смерти.
* * *
Стена продолжала оседать, когда копыта Чино ударились о камни. Белый жеребец споткнулся один раз, второй… Его ноги искали устойчивой опоры, но не находили.
В конце концов, он не столько сошел, сколько съехал вниз, подстегиваемый нарастающим грохотом приближающейся орды. Обняв Чино за шею, Казар просто старался удержаться.
* * *
— Я сам убью этого упрямого монгола, если только он останется в живых, — сквозь зубы процедил Комо Дат.
— Похоже, ему это удастся, — сказал Пиар.
— Тогда я лично заберу у него жизнь, — ответил Дат, подсаживаясь на место стрелка к лучевой пушке.
* * *
Казар понял, что будет жить, когда копыта его коня коснулись мягкой земли.
— Ай-я! — крикнул он, пришпоривая Чино, чтобы успеть уйти на безопасное расстояние от накатывающей сзади орды.
Обернувшись, он увидел падающих с Великой Стены лошадей. Их ноги, лишившись привычной опоры, искали ее в воздухе. Уставшие после многочасовой непрерывной скачки, они приземлялись на ослабшие ноги, спотыкались и падали на бок. На какое-то мгновение перед ним мелькнула Утренняя Лань, вцепившаяся в гриву своей кобылы. В следующий миг она уже пропала из виду.
Шеренга за шеренгой люди и кони скатывались со стены, сталкиваясь, крича, увеличивая этот страшный комок плоти.
Гордость поднялась в сердце хана, когда он увидел, что его воины до последнего вздоха продолжают вести огонь. Костяные Головы почти не стреляли в ответ, отступив при виде отчаянной храбрости монголов…
А колонны все шли и шли, грохот копыт звучал барабанным боем безжалостной судьбы. Провал между двумя стенами быстро заполнялся, из-под серой каменной пыли, поднявшейся над местом катастрофы, доносились стоны и крики раненых и хрип лошадей.
Немало монголов выжило. Однако большинство погибло. Они падали и падали, пока те, что оказались внизу, уже просто не могли выползти и задохнулись.
Казар стоял поодаль, зная, что ничем не может помочь, и что если близким ему людям удастся выжить, то только по прихоти судьбы, а не благодаря кому-то.
Край расплывающегося облака пыли накрыл и его, и Казар подумал, что ради безопасности стоит, наверное, укрыться под его серым покровом, так как небесные шатры по-прежнему висели над головой и, возможно, искали его. Задыхаясь и щурясь, Казар подъехал поближе к провалу и закричал:
— Утренняя Лань! Утренняя Лань!
Ему никто не ответил.
— Ариунболд!
Тишина. Только тут Казар вспомнил, что его верный штандартоносец погиб, превратившись прямо на его глазах в клуб дыма. В это трудно было поверить, и боль сжала сердце хана.