Но потом я осознаю, что касаюсь холодного тела. Грудь Дэвида не вздымается. Теплая рука Кэла настойчиво тянет меня за плечо. Я заставляю себя посмотреть на доктора О’Коннелла – как следует посмотреть.
Глаза у него остекленевшие, невидящие. Стоящий позади Кэл пытается поднять меня на ноги.
– Ханна, пойдем! – зовет он. В голосе у него паника, и я гадаю, сколько раз он меня окликал. – Надо отсюда выбираться.
Я киваю, с трудом встаю, поскользнувшись на крови, хватаюсь за стену, чтобы не потерять равновесие. Кэл прав: здесь оставаться нельзя. Охотники могут вернуться. Кто знает, вдруг они уже вызвали полицию и надеются, что нас поймают на месте преступления.
Живот сводит судорогой. Когда мы добираемся до кухни, я оглядываюсь. Везде, где я ходила, – кровавые следы. На всем, чего я коснулась, – кровавые отпечатки.
Спешу к раковине, включив кран с водой, чуть ли не до дыр тру ладони, выскребаю кровь из-под ногтей.
– Ханна, быстрей.
– Мне нужно отмыться. – Тру и скребу руки, пока кожа не начинает гореть под струей воды. – Надо все-таки позвонить в полицию. Нет! Лучше сообщить Арчеру.
– Сперва мы должны отсюда выбраться. – Кэл выключает воду и, схватив меня за локоть, тащит к входной двери мимо гостиной с архивом доктора О’Коннелла.
Я бросаюсь за тремя блокнотами в кожаных переплетах, но Кэл меня удерживает.
– Отпусти! Они нам необходимы!
– Ты насквозь промокла и в крови испачкалась, – говорит Кэл так буднично, словно напоминает, что небо синее. – Я их возьму. – Он выпускает меня и заталкивает блокноты в борсетку. – Теперь пошли.
Я не сдвигаюсь с места, поэтому Кэл опять хватает меня за руку и тащит. Стоит сделать шаг, и окно, перед которым я стояла, бьется вдребезги. Стена взрывается гипсовыми фонтанчиками.
– Что это было? – Кэл заставляет меня сесть на корточки, и я прижимаюсь к нему.
Младший агент Совета стискивает мое плечо.
– Не паникуй.
– Я и не паникую.
– Паникуешь, а должна сосредоточиться. – Кэл выжидает, пока я не встречаюсь с ним взглядом. Бьется еще одно окно. Горка тестов по химии взлетает в воздух. – В нас стреляют, но все будет хорошо.
– В каком мире это «хорошо»? – Взываю к магической силе, но не чувствую ничего. Даже боль не ощущаю.
Разбивается очередное окно: Охотники, а я думаю, что это они, пробуют разные ракурсы. Высокий стеллаж справа ломается и падает, книги разлетаются по полу.
– Это что, пули? Почему Охотники не стреляют в нас препаратом? Они пытаются нас убить!
Кэл достает из борсетки два пузырька: один с кремовым содержимым, другой – с черным как смоль.
Кремовое снадобье Кэл льет на нас обоих – оно падает на кожу, как песок.