Морган поднимает голову, на ее встревоженном лице появляется виноватая улыбка.
Стараюсь не принимать просьбу слишком близко к сердцу, но она обижает сильнее, чем хотелось бы. Я – единственная среди присутствующих, кто был вынужден ощутить влияние препарата Охотников на себе. И, как никто другой, способна понять их чувства.
Хотя…
Возможно, у Кровников особая реакция на препарат, и мой опыт для них не столь важен. Мальчишка лежит в больнице без сознания, а Сара, потеряв дар, в физическом плане чувствовала себя неплохо.
Поэтому я не спорю, когда мистер Хьюз просит меня забрать сумку и альбом из комнаты Морган. И молчу, когда он обещает, что в ближайшее время его дочь позвонит мне и сообщит новую дату для встречи за ужином.
Но когда за спиной захлопывается входная дверь, сердце пронзает боль. А от понимания того, что оставшимся в доме – еще больнее, моя обида превращается в гнев. Мне нужно кое-кого навестить. Того, кто ответит на вопросы, которые никто другой задавать не желает.
Я забираюсь в машину и сжимаю руль так, что белеют костяшки пальцев.
Пора навестить Райли.
* * *
Когда открываю парадную дверь и проскальзываю внутрь, из глубины дома Арчера доносятся голоса. Старейшина Китинг говорит не слишком громко, поэтому я не разбираю слов, да и возражения детектива едва долетают до моих ушей.
Управляла бы даром как следует – заставила бы воздух перенести их диалог поближе. И собственные шаги приглушила бы: пусть никто не догадается, что я крадусь в подвал.
К счастью, Стихийников в доме нет, не то мое дыхание они почувствовали бы, едва я переступила порог.
Пробую повернуть ручку двери подвала: она не заперта.
Осторожно открываю дверь, морщусь от скрипа и замираю. Никто не появляется и не отчитывает меня за то, что я рыскаю по жилищу Арчера, поэтому я начинаю спускаться.
Подвал выглядит точно так же, как и прежде, однако на столе прибавилось пустых пузырьков. Значит, снадобья уже израсходовали. Добравшись до нижней ступеньки, я вижу Охотников.
Райли повернулся спиной к двери камеры, Уэс сидит на краешке матраса, Пейдж стоит и смотрит на парней. Охотники уплетают сэндвичи, на полу валяются бутылки с водой.
Уэс фыркает от смеха и снова кусает сэндвич.
Ледяная корка вокруг сердца с хрустом ломается, осколки ранят чувствительный орган. Я делаю шаг в глубь подвала.
Первой меня замечает Пейдж, ее лицо становится хмурым и угрюмым. Она сжимает губы в тонкую полоску, но помалкивает.
Райли видит, что девчонка набычилась, и оборачивается.
– Что тут у нас? – Склонив голову набок, он осматривает меня с головы до пят. Взгляд парня скользит по моему телу, как чужие, лапающие руки. Райли лениво подходит к решетке камеры и кладет ладони на горизонтальный прут.