– Как житуха, Не-Ханна? – осведомляется он, вживаясь в роль лихого репортера, с которым я столкнулась в «Котле» в начале сентября.
Я не трачу время на обмен любезностями.
– Ты знал? – спрашиваю я, сжимая кулаки.
– Поконкретнее бы, – развязно отзывается он, откусывает большой кусок сэндвича и жует, хрустя салатным листом.
– Ты знал о препарате, – уточняю я, разрываясь между желанием не поддаваться на провокации и, рванув к решетке, стереть гребаную самонадеянность с его физиономии. Как можно сохранять уверенность и спокойствие в клетке? – Ты был в курсе, что препарат запросто убьет Морган?
Райли застывает. Его лицо каменеет, потом брови поднимаются, и в глазах появляется тревога. Но вот он хлопает ресницами, и волнения как не бывало. Райли опять откусывает сэндвич и методично жует.
Молчание Охотника подтачивает мою сдержанность. Чувствуя себя натянутой струной, которая вот-вот лопнет, я приближаюсь к камере.
– Значит, тебе не объяснили, что препарат может убить Кровавую Ведьму?
Обвинение Райли игнорирует. Затем он устремляет взгляд на меня – ленивая небрежность пропала, теперь в его глазах – холодая жестокость и полное отсутствие человечности.
– Монстры, не поддающиеся исцелению, жить не достойны.
Боль обжигает костяшки пальцев, когда мой кулак врезается в прутья, за которыми маячит его физиономия.
– А ну, повтори! – рычу я и быстро хватаю Райли за воротник. Собрав всю силу, я дергаю Охотника на себя, и он бьется лицом о прутья. – Давай же!
– Райли… – Уэс поднимается с матраса. – Хватит, братан! – Он делает шаг в нашу сторону, но Пейдж качает головой, и Уэс пятится.
Пейдж скрещивает руки на груди, раздраженно глянув на затылок Райли.
– Надеюсь, она достанется мне. – Райли не мигает, его голос звучит ровно. – Надеюсь, ее смерть будет мучительной. – С неожиданным для меня проворством он просовывает руки между прутьями, еще секунда – и его пальцы тычутся в мое горло.
Дыхание сбивается, я кашляю, выпускаю воротник Райли и падаю на пол. Локти проезжаются по бетонному полу, из ссадины течет горячая кровь.
Райли смеется и отступает от решетки к Уэсу.
Пейдж презрительно улыбается.
– Убожище! – Она поворачивается к подельникам, словно я пустое место. – Поверить не могу, что она нас поймала. Она же ходячее недоразумение.
Дрожа, я поднимаюсь на ноги. Эти детишки с их ненавистью и сектантской покорностью – настоящие монстры.
Передо мной – чудовища, которые хотят уничтожить нас только за то, что мы существуем. Впервые за все время я понимаю, почему Совет хочет их перебить. Какую доброту мы бы ни демонстрировали, Охотники никогда не будут считать нас людьми.