– Выходит, шла я все это время зазря? – развела руками Марна. – Чтоб в кустах отсидеться.
– Погоди, девица, – отвечал Кот уклончиво, – будет и для тебя задание, да посложнее нынешнего.
Молвив так, он принялся искать пологий спуск к морю. А спутнице наказал дожидаться в дубраве:
– На рассвете вернусь, отведу тебя к Жар-Птице.
Уселась Змеевна под кронами и стала ждать. Час-другой скучает девица, а солнце припекает. И захотелось ей искупаться в синем море.
«Ну что со мной станется? Жар-Птиц все одно не видать, людей здесь нет и в помине… А больше мне не от кого таиться».
Оставила она накидки теплые да отправилась к бережку окольным путем, чтобы Баюн не приметил. Шла недолго, и вот уже волны белопенные показались впереди. Бурлящей россыпью приплывают они издали, одна за другой ласкают берег, будто просят войти в прохладную воду.
Скинула Марна платье и ступила в морскую синь. И таким сладким было море, таким пьянящим запахом окутывал прибрежный ветер, что купалась девушка почти до заката. А когда выбралась на берег и обсохла, чей-то голос шепнул прогуляться. Пошла она вдоль воды по жемчужному песочку, вдаль от лукоморья – туда, где истончается светлая полоска суши, а волны глубоки.
Впереди показались белые стены крепости. По всему видно, знавала она времена былого величия. Может даже, стоял тут в древности целый город. Да теперь остались одни руины. Только башня щерится в море разрушенными окнами.
«Кабы ближе подойти, – подумала Змеевна. – Солнце еще высоко».
И она быстрее зашагала к ступеням древней крепости. Вот стены уже совсем близко, в закатном свете на них можно разобрать черные знаки да старинные письмена.
Ступила девица под сень белой цитадели и замерла. Внутри, в темном зале с высокими сводами укрылся от глаз каменный жертвенник, почерневший от времени, а может статься, от невинной крови. Усыпан разбитый пол костями человечьими и скалится голодно каменный истукан у изголовья.
Похолодела вмиг Марна, ощутив кожей студеный ветер, что дул в этих стенах. Хотела развернуться и уйти прочь, но сила неведомая спутала ее ноги. Стоит Змеевна на каменных ступенях – не шелохнется.
И слышатся в воздухе голоса: будто напевает кто песни гортанно, на языке неведомом Марне. А еще бьют барабаны, заставляя кровь быстрее бежать по жилам.
Страшно стало путнице, хочется повернуть назад, но сила колдовская не пускает. Алым как кровь сделалось закатное небо – покраснело море… Взметнулись тени над древней твердыней. Видно, было тут раньше страшное капище кровожадных богов. Сменились века, народ здешний ушел давно, а жертвенник все стоит, жаждая столетьями новых приношений.