Она таращится на него.
— Но я же его мать. Я нужна ему.
— Конечно. Но в данном случае я считаю, так будет лучше для всех, — заявляет он твердо, решив, что ни извиняться, ни пускаться в объяснения не станет. — И я вижу, вы совсем измучены. Наверное, не спали с ним всю ночь?
— Если бы только эту ночь, — говорит мать с мрачным удовлетворением. — Я уже больше недели не спала в собственной постели. До того, как его забрали в больницу, я сидела с ним ночи напролет. Даже не раздевалась. Нельзя же доверить ребенка прислуге.
Простодушие, с каким это сказано, невольно вызывает у него улыбку. Но ему удается быстро совладать с собой и вернуть лицу серьезное выражение.
— Так я и думал. «Любая мать на вашем месте поступила бы так же», — говорит он. — Я понимаю, что едва ли вы сможете лечь поспать, хотя именно в этом вы сейчас нуждаетесь, но чашка чая и свежий воздух пойдут вам на пользу. Вы можете выйти во двор. Любой сотрудник больницы покажет, как туда пройти.
Ее лицо расслабляется. Она снова кивает, на этот раз нехотя соглашаясь. Ей хочется, чтобы и о ней кто-нибудь позаботился.
— Это правда. Здесь очень душно, даже несмотря на вентилятор.
Да, у них в палате есть вентилятор. И гроздь винограда в вазе на прикроватном столике. И плитка шоколада в красивой обертке, он такой даже никогда не видел. Но он не хочет об этом думать.
Уже взявшись за ручку двери, она вдруг останавливается и поворачивается к Андрею.
— Он у меня единственный, — негромко произносит она, и по ее тону невозможно понять, мольба это, угроза или предостережение.
Дверь за матерью закрывается. Юра снова ушел в себя, сосредоточенно крутя отверткой миниатюрный винтик. Андрей садится. Отвертка соскальзывает со шлица, потому что рука мальчика чересчур напряжена. Как будто их разговор и не прерывался, Андрей продолжает:
— Я любил смотреть, как отец чинит радио. Если у него не оказывалось нужной детали, ему приходилось на ходу придумывать, чем ее заменить.
— Глупо, — тихо отзывается Юра. — Всегда нужно использовать правильную деталь, иначе можно повредить схему. Ну или, если приемник никуда не годится, заменить его на новый.
Андрей смотрит на него с выражением, близким к жалости. Где только этот мальчик воспитывался' Такое чувство, что он вырос в другой стране.
— Иногда это просто невозможно, — возражает он. — Приходится использовать то, что есть под рукой. Кто наложил тебе фиксатор на ногу?
— Медсестра.
— Ты знаешь, как ее зовут?
Мальчик пожимает плечами.
— Как я могу помнить их всех по именам?
— И как он, хорошо поддерживает ногу? Меньше болит?