— Да, Таня соблюдает расписание, как по часам, — гордо говорит ее мама. — Она ни разу не пропустила сеанс.
— Это просто замечательно, — с теплотой отвечает Андрей. — Подождите минуту, пока я перемолвлюсь словечком с рентгенологом. Я, Таня, хочу попросить Софью Васильевну, чтобы сегодня она посмотрела тебя особенно тщательно.
Он слишком много времени проводит с пациентами. Слишком подолгу с ними беседует. Его не раз критиковали за это, но в свою защиту он всегда возражал, что в долгосрочной перспективе такой подход оправдан. Он позволяет ему выявить проблему в зародыше, а порой и предвосхитить ее появление. Ему удается добиться «необычайно высокого уровня соблюдения пациентами врачебных предписаний», а это стоит отдельно отметить в графе достижений. Обычно ведь как ведут себя родители: «да, доктор… нет, доктор…», а потом придут домой, вольют в свое чадо какое-нибудь снадобье от всех болезней, приготовленное по бабкиному рецепту, и даже не сделают попытки проследить, чтобы ребенок делал упражнения, — ведь бедняжка и так болеет, зачем же лишний раз мучить?
И еще: Андрей убежден, что дети хотят знать о своей болезни намного больше, чем мы думаем, — тогда они меньше боятся. Он видел детей при смерти: они понимали, что умирают, и воспринимали это на удивление спокойно, но страдали от того, что их родители, объятые скорбью и ужасом, отказывались принять происходящее.
Когда он направляется в палату, сзади его кто-то окликает по имени. Андрей оборачивается.
— Лена! Прости, я тороплюсь…
Лена запыхалась, лицо раскраснелось — наверное, бежала за ним.
— Я видела, как ты выходил из рентген-кабинета.
— Все хорошо?
— Мне нужно с тобой поговорить. Это важно. Всего минуту.
— Что-то случилось?
Она смотрит в один, потом в другой конец коридора, и, подталкивая его рукой, заставляет отойти на пару метров подальше от приоткрытой слева двери.
— Ты был во дворе с Русовым.
— Да.
— Это касается мальчика, поступившего ночью? Он в отдельной палате, но Люба видела фамилию. Что происходит? Ради бога, не позволяй Русову втянуть тебя в эту историю.
— Лена, он правда сын Волкова?
Она снова кидает быстрый взгляд в оба конца коридора.
— Правда. И, говорят, единственный.
У Андрея все внутри обрывается, будто, стоя на краю пропасти, он случайно посмотрел вниз.
— Так значит, он пытался? — спрашивает Лена.
— Кто?
— Русов. Спихнуть тебе этот случай. Это так на него похоже…
— Думаю, не стоит его винить, Лена. Будь мы на его месте…
— На его месте ты и окажешься, если все пойдет, как он задумал. А он выйдет сухим из воды. — У Лены умные, раскосые зеленые глаза. Она с тревогой всматривается в его лицо. — Надеюсь, ты ни на что не согласился?