. При всей гипотетичности суждений В.И. Довженка, на более позднем материале XVI в. его правоту подтвердил Ю.М. Юргинис, который показал, в частности, что в 10 фольварках С. Остиковича-Радзивилла при неравном озимом и яровом полях (озимь более чем вдвое была больше) они составляли лишь треть всей пахотной земли, а две трети было под паром. Иначе говоря, двухполье с двухгодичной залежью (иногда и с годичной) предшествовало трехполью
[42].
Впервые данные, позволяющие предполагать бытование в земледелии Древней Руси трехпольного севооборота, начиная с XIV в., приведены А.Д. Горским[43]. Довольно сдержанно оценивая присутствие в актах XIV–XV вв. терминов “ярь”, “ярные семена”, “озимь”, так как они могли быть и свидетельством двупольного севооборота, ученый подчеркивает, что лишь в сочетании с указанием на деление пахотной земли на три поля наличие терминов “ярь”, “озимь”, “пар” может служить доказательством существования трехпольного севооборота[44]. Поэтому историк тщательно фиксировал все упоминания “третьего поля” для второй половины XV – начала XVI в.[45] Эти данные охватывают территорию Владимирского, Вологодского, Дмитровского, Звенигородского, Коломенского, Костромского, Московского, Нижегородского, Пошехонского, Угличского и Юрьевского уездов[46]. Причем по ряду документов появление “третьего поля” можно отнести и к самому началу XV в.[47]
Г.Е. Кочин вслед за Б.Д. Грековым скептически отнесся к догадке П.Н. Третьякова о том, что в лесной полосе в Древней Руси на смену подсеке шел лесной перелог. “Ведь если лесные участки разрабатывали способом выжигания подсеки, – пишет ученый, – то в чем же отличие такой системы “лесного перелога” от подсеки?”[48] Ссылаясь на работы XIX в. о лесопольной системе, Г.Е. Кочин считает, что отдых при подсеке должен быть не 10–16 лет, как полагал П.Н. Третьяков, а 18–40 лет[49]. И если это считать системой хозяйства, то полный оборот земли занял бы 30–40 лет, что в XI–XV вв. было нереально.
Говоря о принципах обработки пашни парового трехполья, Г.Е. Кочин делает упор на тщательность такой обработки, особенно пара. Ученый приводит свидетельство отдельных актов XV–XVII вв. о практике многократной обработки паровых полей (3–4 раза)[50]. Найденные железные полицы XIII–XV вв. позволяют Г.Е. Кочину предполагать раннее существование практики вывоза на паровые поля “гноя” (навоза, натравы)[51]. Не видя особой разницы в терминах “орать” и “пахать”, этот исследователь полагает, что одновременное их употребление (“орали, пахали и сеяли”) лишь подчеркивает многообразие и тщательность обработки земли. Больше того, Г.Е. Кочин полагает, что орудиями XIV–XV вв. можно было столь глубоко вспахивать землю, что следы загонных борозд могли сохраняться на пустошах десятилетиями и веками