. В районах, ближайших к Петербургу, в частности в так называемой Ингрии (Ингерманландии), на скудных землях путем обильного удобрения, главным образом помещичьих пашен, в конце XVIII в. в некоторых местах получали огромные урожаи. “Здесь в Ингрии, – пишет современник, – старательные домостроители доводят свои естественные тощие пашни до такого плодородия, что против посеву в 15 раз умолоту получают, занимая притом и необширнейшее пространство земли, против протчих мест, где урожай только в 5 раз противу посеву бывает”
[423]. Однако таких очагов развития интенсивного земледелия было еще очень мало.
В большинстве нечерноземных районов Центра России даже в господских хозяйствах уже в середине XVIII в. ощущалась нехватка навозного удобрения. Так, из 23 монастырских вотчин 10 уездов Центральной России в 60 % случаев на поля вывозилась половинная норма удобрений (считая за норму 1500 пудов полупрелого навоза на дес.), а в четверти вотчин лишь 30 % этой нормы[424]. Положение с крестьянским хозяйством было гораздо хуже. А.Т. Болотов на основе огромного количества наблюдений за крестьянской жизнью в 1778 г. делает весьма грустное заключение: “Сами вы знаете, что унавоживаемые и удобренные пашни не навсегда остаются хорошими, но, с каждым годом худея, приходят опять в худое состояние, но… как бы то ни было, но… мы пашням своим через унавоживание и удобрение много помогаем”[425]. Под “удобрением” здесь А.Т. Болотов подразумевал многократную обработку земли. Принципиально важны здесь и суждения и наблюдения Василия Приклонского, который писал, что у крестьян навоз “от неимения соломы и от малого числа скота ни сочен, ни доволен для унавоживания его пашни бывает. Сверх того в возке от небрежения много пропадает, а вывоженный на поле, лежа долго в кучах, от солнца весь сок теряет. Итак земля, хотя и почитается навозною, но едва ли не хуже иной ненавозной, хорошо обработанной земли дает”[426]. Разумеется, в основе таких неурядиц сельского труженика лежит огромный дефицит рабочего времени, обусловленного краткостью временного цикла сельскохозяйственных работ в большинстве районов России. В свою очередь, этот дефицит времени усугублялся различного рода субъективными факторами. Однако краткость рабочего цикла земледельческих работ необычайно резко сокращала возможность заготовки кормов для скота, что, в свою очередь, минимизировало его численность, а следовательно, сокращало возможность использования навоза как удобрения пашни. Нет навоза, но есть “двоение и троение”.
Отсюда и берет начало мучительно пробивающая себе дорогу тенденция к увеличению кратности пахоты и боронования. Жизненные наблюдения земледельца давно уже показали, что хлеб “выше, чаще, лучше и чище”