Политические события конца 1960-х годов развеяли миф о «конце идеологии». На международном уровне коммунистическая идеология продолжала завоевывать позиции; в то же время новые силы — и прежде всего исламский фундаментализм — вырвались на сцену. На самом Западе также расцвели радикальные движения, включая «новых левых», новую волну феминизма и мощное экологическое движение, — все они вырабатывали свои собственные идеологические представления. Как следствие, появилась концепция теперь уже «реидеологизации», идеологии вернулись в политический дискурс.
Рационализация идеологий. В последние годы многие политические теоретики неоднократно предпринимали попытки очистить идеологию от наростов и искажений, вычленить в ней некое «ядро», более или менее свободное от внешних оценок, рассмотреть ее как политическую идеологию, представляющую собой целостную систему ценностей, т.е., как бы тавтологично это ни звучало, освободить идеологию от идеологии. Не секрет, что подавляющее большинство работ, посвященных идеологиям, отличаются идеологизированностью — у их авторов имеются твердые политические убеждения, и, как следствие, статьи и книги содержат в себе сильный нормативный привкус. Их авторы, подобно другим политическим теоретикам, в сущности, стремятся прежде всего вскрыть господствующие властные отношения. Поэтому тезис о возможности нейтральной позиции объективного исследователя идеологий часто подвергался критике. Даже обладая сильной волей, крайне трудно вырваться из плена предрассудков, связанных с нашим происхождением и историческим временем. «Тем не менее важно не шарахаться от веры Просвещения в силу рациональности и науки, — указывают Р. Итвелл и А. Райт, — к “постмодернистскому убеждению”, что все относительно, что не существует истин и стандартов, по отношению к которым можно оценивать политические идеологии»; выход — попытаться понять смысл идеологий столь рационально, насколько это возможно[69].
Сущностно конкурентные (оспариваемые) концепты
В 1956 г. шотландский теоретик Уолтер Брюс Гэлли (1912—1998) на заседании Аристотелевского общества впервые обосновал понятие «сущностно конкурирующие (оспариваемые) концепты» (essentially contested concepts). Смысл понятия заключается в том, что многие концепты, несмотря на согласие в отношении их общего смысла, могут быть по-разному интерпретированы разными авторами; например, такие концепты, которые присутствуют в политической философии, философии истории, философии религии, этике, эстетике и т.д.[70]
Вокруг концептуального «ядра» формируется совокупность различных интерпретаций одного и того же понятия, что предопределяет крайне сложную структуру некоторых политических категорий (например, таких, как свобода, равенство, авторитет, справедливость, политика, государство), позволяющих спорить об их наиболее адекватной, с точки зрения исследователей, интерпретации. Процесс разъяснения, или в терминологии Гэлли «очищения», концепций, соответственно, предполагает принятие решения о том, какие именно части концепции следует использовать и продолжать обосновывать, какие следует пересмотреть и от каких вообще отказаться. Использование такого типа концептов неизбежно влечет за собой бесконечные споры об их правильном применении со стороны тех, кто ими пользуется», и эти споры не могут быть разрешены через обращение к эмпирическим свидетельствам, лингвистическое использование или исключительно канонами логики.