Вот такие, прямо скажем, невеселые разговоры вела Любовь Ивановна, сидючи в тесной клетушке офицерского общежития. Да ведь и было от чего загрустить!..
Из Воронежа взлетели нормально. Федор был вполне на вид бодр и даже шутил. Когда набрали высоту, он вынул из кармана плоскую металлическую фляжку.
— Ну что, лягушка-путешественница, давай выпьем!
— На брудершафт?
Федор засмеялся:
— Для начала — за знакомство.
— А разве мы не знакомы?
— Да как тебе сказать, — пожал широченными плечищами дядечка — достань воробышка, голову которому повторно перебинтовали у военных летунов в санчасти. — Да как тебе объяснить-то попроще, зеленоглазая?.. В общем, Алексеем меня зовут. — Он протянул Василисе ладонь, до того, как ей показалось, большущую, что на ней можно было запросто расположиться со стрелой во рту. — Селиванов, Алексей…
Ресницы у Царевны Лягушки испуганно взметнулись:
— Надеюсь, не капитан?
— А что такое?
— Да уж больно мне на капитанов везет…
— В таком случае — подполковник.
— Уже легче, — вздохнула Василиса, — и раз уж ты такой большой начальник, зови меня запросто — Любой.
— А ты меня — Лешей.
— Ну, здравствуй, Леша, — человек Божий!
Вот так они и познакомились на свою голову во второй раз.
Спирт у десантуры был качественный, категорически неразбавленный.
— Кстати, о «птичках», — после непродолжительной паузы сказал Федор, он же Алексей. — Накрыли мы их «хитрую» автобазу… ну, в общем, то заведение за забором, куда они угнанные тачки на разборку ставили… Ты Фонарева знала?
— Мишу?..
— Он ведь, кажется, телохранителем у Бессмертного был? Там, на этой автобазе, «тайфун» его нашли, а в нем документы… ну, и кровь, как водится… Знаешь, Люба, это ведь мой последний шанс был. Эти самые «птички» вконец меня зачирикали. Двух сотрудников на прошлой неделе похоронил… Я прямо там, на кладбище, слово себе дал: сам, своими руками не поймаю — ухожу к чертовой матери из органов!.. Такие вот пирожки с котятами.
Тронув рукой повязку, подполковник Селиванов попытался улыбнуться. Улыбка получилась какая-то неуклюжая, виноватая.
— Ты уж извини, что так получилось.
— Не за что, сама напросилась.
— Вот и Микадо ты в лицо знаешь, и подручных его… Нам бы только зацепиться…
Василиса нахмурилась:
— Я же сказала: чем сумею — помогу. Я ведь этого твоего Ашота Акоповича только мельком видела. А потом — ехать мне надо, Эдика искать…
— Да мы мигом, мы быстро! — оживился Алексей. — Ростов — не Москва. Мы их живехонько, Любовь Ивановна, вычислим…
Перед самым заходом на посадку у подполковника Селиванова закружилась вдруг голова. Он резко побледнел, попытался зачем-то встать, но пошатнулся, мешком осев на кресло, застонал, а через пару минут и вовсе потерял сознание.