— Может быть, ту безделушку, которую ты и сам, дорогой друг, насколько мне известно, ищешь?
Слова эти, негромко произнесенные Большим Бесланом, произвели на гостя самое неожиданное впечатление. Глаза его заметались, рука дрогнула, лоб вспотел.
— Что… что ты имеешь в виду? — стряхивая пролитый на брюки чай, пробормотал Князь. — Безделушка? Какая еще безде…
— Амулет Калиостро, дорогой. Или, если хочешь, печать Пелегрини, — задумчиво поглаживая бороду, сказал Беслан.
Некоторое время гость растерянно шаркал по колену ладонью. Наконец он поднял голову и, усмехнувшись, сказал:
— У тебя классная разведка, Зверь… Я действительно интересуюсь этой вещицей, действительно ищу ее… И давно. Очень-очень давно… Она у тебя?
— О нет. Но кое-что слышал о ней.
— А я… я, Беслан, однажды, ты не поверишь, держал ее в руках. Совсем, правда, недолго, каких-нибудь пару секунд…
— В квартире коллекционера, когда тебя взяли, брат?
Экс-Барончик словно бы не расслышал.
— Я взял ее в кулак, вот в этот, в левый, — глядя на растопыренную пятерню, пробормотал он. — Камень был теплый, почти горячий, и ты знаешь, Беслан, он гудел, как электробритва. Я подержал его в руке — именно так и можно определить его подлинность, — я стиснул камень Калиостро вот этой самой рукой и, безусловно удостоверясь, вернул талисман его тогдашнему владельцу. Только так уж получилось, что вместо Мфусианского чертову вещицу — ты ведь, должно быть, знаешь, что она имеет свойство выкидывать всяческие фокусы! — вместо несчастного Кирилла амулет взял у меня какой-то странный, непонятно откуда взявшийся в квартире макаронник в лиловой сутане… А потом, как тебе известно, началась несусветная стрельба… Дикие крики, кровь!.. Ужас, у-ужас!.. Клянусь, я не убивал до этого, а тут… а тут — сразу два трупа…
Гость спрятал в ладонях свое большое потное лицо.
«Тала-ант! Ах, какой талант пропадает! — восхитился про себя полковник Борзоев. — Смоктуновский! Луи де Фюнес!.. Какая натуральность, какой колорит!.. Нет, ну кого же он все-таки мне напоминает в этом новом своем обличии? Турка Демиреля?.. Московского банкира Березовского?.. Стоп-стоп!.. Ах, да поднимите же лицо, любезнейший!.. Вот так… еще выше!.. О Аллах, как же я раньше-то! Ведь ему бы только усики под нос да пенсне — и вылитый Лаврентий Павлович Берия!.. Или — Маленков?..»
Беслан Хаджимурадович поежился.
— Что такое, в чем дело дорогой? — участливо вопросил его снова ставший похожим на французского комика собеседник. — Я тебе испортил настроение?.. Ничего-ничего, сейчас мы немножко поправим положение!..