Так на центральной улице города Новоцапова началась знаменитая, с выстрелами, погоня.
Погубила Василису кукла, смешная тряпичная дуреха с огромными, голубыми, как у Надежды Захаровны Царевич, глазищами и такими же золотыми волосами. Еще в Калуге — угонщица джипа там поужинала и купила «Атлас автомобильных дорог» — Василиса пересадила ее с заднего сиденья на почетное переднее.
— Вот сиди здесь за штурмана, будем разговаривать, — дружелюбно предложила Любовь Ивановна, и куколка Дуреха возражать не стала.
Пошел дождь. Василиса включила дворники и закурила сигарету.
— А ты вот не куришь, и правильно делаешь, — сказала она Дурехе, — вон какие щеки румяные! А я вот, дура, курю. И водку пью. И с мужиками сплю. И вообще, живу как рыба об лед. Это только со стороны кажется, что мне ух как весело, а у меня от этих плясок вся душа в синяках… Ну чего вытаращилась, не веришь? И зря. Стукнутая я, сумасшедшая. На кой-то черт дорогую иномарку у бандюг угнала. Ведь убьют же, и правильно сделают… Думаешь, не убьют? Слабо им, думаешь. И это ты зря, они мужики крутые. Особенно Магомаев этот, ну симпатичный такой, главный, которому я ногой врезала. Ой, Дуреха, чувствую, будет мне та самая уха из петуха — если поймают, конечно. Но я, куколка, очень постараюсь, чтобы не поймали. Мне, лупоглазенькая ты моя, в Чечню к любимому торопиться надо. Понятия не имею, где и что с ним, а сердце не на месте, и словно кто-то на ухо нашептывает: скорее, скорей, Василиса, поспеши, не то опоздать можешь… Вот и несусь, как горбуша на нерест!.. А ты говоришь, не сумасшедшая…
Переждав ливень, они выехали на Тульское шоссе. Дорога была паршивая, вдребезги разбитая. После каждой колдобины впечатлительная Дуреха пучила глаза и театрально заваливалась в обморок. В очередной раз это случилось на центральной площади небольшого городка Новоцапова. Василиса, обогнувшая высоченный, обгаженный голубями памятник пролетарскому вождю, заглядевшись на него, не заметила выбоины на асфальте. Джип подпрыгнул, кукла упала на пол, смешно задрав длинные розовые ноги.
— Ай-ай-ай! — засмеялась Любовь Ивановна. — Да разве это дело — перед каждым мужиком на спину заваливаться. От него не голову терять, его пожалеть надо — вон какой лысенький, с ног до головы облу… то есть я хотела сказать — облюбленный весь!..
Не сбавляя скорости, Василиса нагнулась поднять Дуреху, но вот тут-то и приключилась еще одна выбоина. Джип вильнул, правым передним колесом въехал в лужу, и брызнувшая из-под него грязь окатила стоявших на обочине милиционеров.