Она подвинулась к Василисе и, косясь на дверь, зашептала ей на ухо:
— Ты Алфеева-то нашего знаешь, начальничка здешнего?.. И-и, красавица, и век бы тебе не знать его, ирода! Вот уж волчара желтоглазый! У нас, у цыган, слух чуткий. Цыпляков на меня бумаги писал, а этот Алфеев про тебя с Повидлом говорил…
— С повидлом?!
— Фамилия у него такая — Повидло. Тоже лягавый, на мотоцикле гоняет. Из молодых, а туда же, еще тот горлохват!.. Ну так я на табуреточке сидела, а эти за дверью стояли, а двери-то здесь говенные, фанерные. Слышу — этот Повидло и говорит: «Да чего с ней, курвой, цацкаться, у меня, мол, во дворе сортир есть заколоченный, сунуть, мол, ее в дерьмо да землей сверху присыпать. Коли уж она Глотова, мол, так и пусть, зараза, глотает…» А Алфеев ему в ответ смеется: «Тоже мне совальщик! Я на нее в волчок посмотрел: баба классная, в самом соку. Прежде чем в это самое в твое совать, ей бы и самой, Повидло, сунуть бы не мешало…»
Глаза у Василисы сверкнули в полумраке.
— Пусть только попробуют, — скрипнув зубами, сжала она кулаки, — вот только пусть попытаются… Эх!..
В половине второго ночи закончивший излагать суть дела Ашот Акопович снял с глаз черные очки. От яркого света — они сидели под люстрой в ротонде — глаза его мигом ослезились. Микадо заморгал, но тут же нашелся: выхватил из кармана подозрительно мятый платок и, громко высморкавшись в него, всхлипнул.
— Как ты сам панымаишь, — тяжело вздохнув, сказал он, — ни таких дениг, ни таких вазможнастей у Ашота нэт…
— Ну уж, не прибедняйся, пожалуйста, — барабаня пальцами по столешнице, задумчиво пробормотал Костей, взбодренные недавним уколом мозги которого работали со скоростью компьютера. «Транзит через Чечню. В будущем — надежное „окно“, без всяких там, черт бы их побрал, контролей и таможен, — лихорадочно соображал он. — Зверя, гад усатый, я и без тебя знаю, человек он, действительно деловой. В таком случае и впрямь цепь: заведующая отделом некоего знаменитого на весь мир питерского музея госпожа Царевич Н. 3., ювелир, способный делать классные „хибы“, далее все просто — курьер до Зверя, Баку, Стамбул, аукцион „Сотбис“ или любой другой вариант… Ашот, конечно же, старый фармазон, но в этом что-то есть! Есть, есть!.. Риск, в сущности, минимальный, а возможный гешефт может быть попросту сказочным! Банк горит. Он уже практически обанкротился… Тьфу, слово-то какое!.. Но что поделаешь, что поделаешь! Как говаривали в старину: вы банкрот-с, господин Бессмертный! Не изволите ли, как честный человек, пустить себе пулю в лоб-с!.. Как же-с, ждите-с!.. Вон оно — спасение! Вот — выход через задний проход матушки-России. Виден, ви-иден свет в конце прямой кишки!.. Но спокойно, спокойно, Константин! Как это там в романсе: „Смиритесь, волнения страсти!..“ Судя по всему, этот самый джип, из-за которого старый прохиндей так неприлично дергается, с