Она пыталась вырваться, но у неё не вышло. Она, как перезревший плод, упала вниз, приземлившись на бок. Не самая мягкая посадка. От боли Олеся не сразу рассмотрела перед собой Лесовца. Он уверенно возвышался над ней, глядя на неё своим звериным взглядом, по которому она поняла — нужно спасаться.
— Это вы устроили? — спросила она, указав рукой на охваченный огнем дом.
— В школе я любил химию.
После этих слов он потянул к Олесе свои руки. Она зажмурилась от ужаса, будто это делало её невидимой. Но нет. Она чувствовала, как он тащит её в заросли, словно куклу.
— Ну, всё, — говорил он, — пора вам к вашей подружке Нине, — он выдохнул, изо всех сил удерживая Олесю. Она визжала и вырывалась из его рук, как дикая кобылица, но её усилий было явно недостаточно, чтобы спастись.
— Она мне не подруга, — со злостью выдавила из себя Олеся.
— Разве? Надеюсь, в аду вы подружитесь, — в его голосе звучала неприязнь.
— Думаете, вам всё сойдет с рук? Вас раскроют!
Лесовец противно засмеялся. Он будто выдавливал из себя смех, словно разучился радоваться.
— Думаешь, я боюсь? — заговорил он. — Я убил Нину не поэтому.
Олеся догадывалась почему, но предпочла послушать его версию.
— Ты и сама знаешь, — он чуть ослабил хватку. — Наверняка, Нина тебе рассказывала. Смеялись надо мной, да? Пока я валялся в кустах, как собака.
Он не стал упоминать, что в тот момент был абсолютно голым и без сознания.
— А фотки мои она показывала? — усмехнулся он, предвкушая скорую месть. — Думала, я не догадаюсь. А я сразу догадался! Нина слишком усердно подлизывала заведующей зад. Надеялась, что та ей поможет, когда станет главврачом. Не помогла!
На несколько секунд он разжал руку, и Олеся смогла высвободиться. Он лишь рассмеялся её глупой попытке спастись.
— Если бы не ты, — продолжал он, — не было бы всех этих жертв. Столько смертей на твоей совести.
— А может, на вашей?
И эти слова разозлили его. Он настиг Олесю и со всей силы толкнул её о ствол дерева.
— Молчать!
Олеся ударилась плечом, прижав к нему похолодевшую ладонь.
— Я всё рассказала полиции, — крикнула она, — у вас ничего не выйдет!
— Ты блефуешь!
— Вовсе нет. Мой друг из полиции.
— И что? Посадят главврача. Он никудышный управленец и такой же никудышный врач. Ему самое место в тюрьме, на исправительных работах. Хоть какая-то польза обществу.
— Куда ему до вас, — улыбнулась Олеся.
Её издевка возмутила Лесовца.
— Я хирург! — воскликнул он. — Я людей спасаю! А ты такая же дура, как моя племянница. Недаром она у тебя училась. Думаешь, это главврач делал ей операцию? Да он бы всё завалил. Я её вылечил! Она мне всем обязана! Неблагодарная! — кричал он всё громче, будто боялся, что его не услышат.