– Ну, так и не скажу. И это тоже странно. Не то чтобы у нее была грива как у панка или что-то в этом роде… В общем, временами она выглядит как принцесса, такая величественная, недосягаемая, чистая.
– А другими временами?
– Другими она напоминает мне жертву групповухи, из последних сил ожидающую, когда заведутся мотоциклы и банда уедет.
Мужчины рассмеялись. Аннабель воскликнула: «Ох, Кот!» И игриво хлопнула по плечу.
Кот изобразил возмущение и потрясение до глубины души, и тут кстати вернулся Адам в гражданском, выглядящий туристом-отпускником.
– Мы готовы? – осведомился он.
– Всегда готовы, – с такой же серьезностью ответил Джек.
Они вышли наружу и забрались в пикап. Кот настоял, чтобы за руль сел Джек. Мол, Кот настолько пьяный, что ему Джек кажется красивым. Тот оставил излияния Кота без ответа.
Зато по дороге он попытался разговорить еще насупленного молодого священника.
– Отец Адам, – начал Ворон.
– Ага! – пропищал Кот с заднего сиденья. – Как тактично!
– Заткнись!
– Так точно, бвана.
Джек начал заново. Он попытался, как посчитали другие, помягче обойтись с парнем. Не стоит вообще беспокоиться об этом, и, если уж на то пошло, о любых других репортерах. Джек рассказал о журналистах, с которыми встречался раньше и давал интервью, и о самих интервью. А заодно и о редакторах, эти интервью безжалостно зарубавших. И о карьерах тех, кто все-таки пытался пропихнуть материалы о вампирах.
Потому что никто не верит в вампиров.
Никто не хочет в них верить.
Не хочет признаваться в том, что верит.
Не хочет, чтобы кто-либо узнал о вере.
И все прочее.
Джек рассказал о прочем во время короткой поездки через Кармел и Дель Монте Форест: о толстой пачке писем с извинениями из-за длинной вереницы отказов, о том, что все-таки было напечатано людьми из «Пытливых разумов». Мгновенно началась глупейшая возня, скандал, и, представьте себе, звонил шериф из Теннесси. Этим самым «Пытливым разумам».
– Так что я бы не стал особо переживать из-за этой девчушки, – закончил Джек. – Кстати, как ее? Иветт?
– Даветт, – поправила Аннабель.
– Угу. В общем, я бы не беспокоился. Ее тоже не напечатают, даже если она нас и обматерит вконец. Отчего-то, знаешь, они не печатают про нас и них. Но…
Джек притормозил у знака «стоп» и посмотрел на священника.
– Но я хотел бы, чтобы напечатали. Парень, это не Рим. Это поле битвы. И если я бы мог попасть на «Доброе утро, Америка» прямо завтра, то я бы с удовольствием попал. Одна из самых больших наших проблем – недоверие. Когда люди начинают верить, уже бывает поздно. Но если б они знали, кому можно позвонить без того, чтобы проходить весь этот кошмар с федералами, церковью и еще черт знает кем… знаешь, чаще всего местные святоши вообще не хотят слушать. Но если бы люди знали, кто может внимательно выслушать, и мы бы смогли отреагировать всего-то на чертов день или два раньше – мы бы могли спасти кучу жизней. Понимаешь?