Этим людям, этим воинам можно было мчаться с сумасшедшей скоростью, можно было смотреть на всех сверху вниз. Они победили, а с ними — еще раз — победил Мадрид.
И вот мы въезжаем в Мадрид.
Почему-то все мы говорим шепотом, даже шофер. Правда, и он в первый раз в Мадриде. Город тих и пустынен. Ни одного огня. Но сияет луна, и город кажется белым. Кажется, что он светится и затаил дыхание, что он не спит. Только глухо стучат — именно стучат, как удары молотка, — выстрелы вдали. Я скоро привыкну к этому ночному стуку, к медлительной ночной работе войны. Но в первый раз ее слушаешь с замиранием сердца.
Развалины. Милосердная ночь скрадывает их страшное уродство, набрасывает лунный покров на зияющие раны. Кажется, что и развалины светятся, что это — фантастические существа, которые тоже не спят и охраняют город.
Часовые останавливают машину, говорят, что для ночных передвижений нужен особый пропуск, но если мы только что приехали… Так странно, что они говорят обыкновенным голосом, а не торжественным шепотом, как мы…
Гостиница в центре. Нас ведут по пышным лестницам, по коридорам. Номер с роскошной постелью в кружевах. От длинной дороги, от усталости кружится голова. В номере очень холодно, не топят. Отдергиваю занавеску. На площади стоит что-то бесформенное: защищенный от бомб мешками с песком знаменитый фонтан. В тишине опять раздается далекий стук. Сейчас он похож на щелканье длинного пастушеского кнута.
Так я — в Мадриде? Миллионы, сотни миллионов людей во всем мире пытаются сейчас представить себе то, что я вижу. Дыхание прервалось, я открываю окно. Пусть на улице еще холоднее, чем в номере, — ведь это воздух Мадрида! Воздух Мадрида…
Утром я выхожу на улицу. Пойду куда глядят глаза, пойду по Мадриду. Мимо пышного здания (потом я узна́ю, что это Кортесы, испанский парламент), по узкой улице, где люди идут по мостовой (потом я узна́ю, что это одна из торговых улиц), я выхожу на закрытую площадь с арками (потом я узна́ю, что это знаменитая Пласа майор — Главная площадь; такая есть в каждом городе и даже в деревнях). Пройдя под порталами, я оказываюсь на еще более знаменитой Пуэрта дель Соль, — Ворота Солнца давно стали центральной площадью. Об этом я догадываюсь сразу, я видел достаточно фотографий. Здесь уже людно. Кричат газетчики. Уличные торговцы продают галстуки, дешевые, но яркие. Другие предлагают всевозможные значки. Продают носовые платки, и я покупаю два красных: на одном — Ленин, на другом серп и молот. Из колодца метро выходят все новые люди. Вот балкон, с которого в 1931 году была провозглашена республика, узнаю по фотографии и его. Вот на стене огромный четырехугольник с часами, разбитыми бомбой, — по ним мадридцы всегда проверяли свои.