Командиром Интернациональной батареи имени Тельмана (три пушечки малого калибра), приданной бригаде, которой командовал Матэ Залка, был Баллер (Режё Санто) — маленький коренастый венгр с большой головой, коммунист и профсоюзный работник; предупредительный в старой австро-венгерской манере (у других это показалось бы подобострастием, у австрийцев и венгров естественно), он никогда не забывал сказать при прощании «сервус» («ваш слуга»). Батарея была заслуженная, три пушечки не раз стреляли прямой наводкой, Баллера любил весь штаб Залки, а это много значило.
Баллер познакомил меня со всеми бойцами батареи. Последними мне были представлены повар с тараканьими усами и поваренок, оба в белых колпаках.
Так я познакомился с Бенито Ферро. Ему тогда было пятнадцать, но он выглядел ребенком. Чистые голубые глаза робко глядели снизу вверх — он очень смущался, застенчивая улыбка не сходила с лица. От каждой незамысловатой солдатской шутки он прыскал, а порой, не в состоянии удержаться, звонко смеялся.
Он родился в Галисии, в деревне Нохейро. Галисия — это камни, молчание, нищета и суровость. Когда человек угрюм, немногословен и строг, о нем говорят: «Настоящий гальего» (галисиец). Но самый певучий выговор и самые нежные песни тоже в Галисии. И про большое мужество тоже говорят, что оно галисийское.
Отец Бенито не мог прокормить семью и уехал в Аргентину. Мать осталась с четырьмя детьми. Бенито не пришлось окончить школу: «Ты уже большой, на юге ты найдешь работу». Слов было сказано мало, слезы были скупые. Вместе со своим старшим товарищем Пепито Альваресом мальчик зашагал на юг. Друзья спали в поле, за еду платили крестьянам работой. Иногда ночью, тайком от товарища, Бенито закрывал лицо рукавом и плакал: он вспоминал родных и страшился одинокой взрослой жизни. Он признался мне в этом очень неохотно, шепотом.
Мальчики устроились на ферме под Мадридом. Они получали по две песеты в день. Дома такому заработку позавидовали бы взрослые. И мальчики трудились от зари до зари, а по вечерам без сил валились на солому. Бенито послал пять песет матери. Он был очень горд. Ведь отец не присылал даже писем. Бенито начал смелее поднимать глаза на мир и уже мечтал о том, чтобы увидеть Мадрид.
Мадрид не обманул его ожиданий. Все в столице было огромно и великолепно. По улицам шли люди с винтовками, мчались автомобили с флажками, тянулись пушки. А сам Бенито вприпрыжку бежал за ротой саперов. Был июль 1936-го, дни побед и вдохновенья.
Галисию захватили фашисты. Бенито был отрезан от семьи. Аргентина стала теперь, пожалуй, ближе, чем Нохейро.