Однако, как и прежде, он делил кров и стол и общался с примерно тридцатью офицерами, в особенности с теми, к чьей роте был приписан, – в роту «А» входили несколько субалтернов в качестве взводных под началом капитана. 74-ю бригаду «усилили», добавив еще один батальон регулярной армии из Королевских ирландских стрелков, а несколько офицеров в составе 11-го батальона Ланкаширских фузилёров до войны служили в регулярной армии. Офицеры постарше «были в большинстве своем профессиональными военными, вернувшимися из отставки, – пишет Хамфри Карпентер в своей биографии Толкина. – Они отличались узколобостью и изводили подчиненных бесконечными повествованиями об Индии и Англо-бурской войне». Этих старых вояк Толкин находил не столь приятными: по его словам, с ним обращались словно с нерадивым школьником. Никого из тех офицеров, с которыми он познакомился в Личфилде и на Кэннок-Чейзе, в 11-й батальон не назначили; как выяснилось, с многими из здешних субалтернов помоложе Толкин имел мало общего. Он утвердился во мнении, что «самое неподобающее занятие для любого… это распоряжаться другими людьми», и сетовал: «На миллион человек не найдется ни одного, кто бы подходил для такой роли, а уж менее всего – те, что к ней стремятся».
Батальон находился в краткосрочной боевой готовности на случай, если планы внезапно изменятся; но небо хмурилось, задувал ветер, а наступление все не начиналось. У людей не было возможности присесть и задуматься о том, что сулят ближайшие дни: офицеры-специалисты проводили инструктаж по стрельбе из пулемета, по метанию гранат или (в случае Толкина) по средствам связи. На следующий день, 30 июня, повторилось то же самое. Нескольким офицерам и солдатам вручили награды за героизм, проявленный еще на хребте Вими. Бригада свернула лагерь, под покровом темноты за три с половиной часа совершила марш в направлении озаренного вспышками восточного горизонта и в час ночи остановилась на привал в большом селе Варлуа-Байон в семи милях от линии фронта. Во второй половине дня резкий ветер разогнал дождевые тучи; поползли слухи, что большое наступление назначено на следующее утро. Батальон Толкина оставался во втором эшелоне. Однако было ясно, что батальон Дж. Б. Смита выступит в первых рядах.
«Дорогой мой Джон Рональд, – писал он за пять дней до того в письме, которое Толкин получил уже в новом батальоне, – удачи тебе во всем, что может случиться в течение последующих нескольких месяцев, и пусть мы их переживем и увидим лучшие времена. Ибо, хотя я невысоко ценю собственные таланты, я возлагаю огромные надежды на объединенные труды ЧКБО. А поскольку мы друзья, Господь да благословит и сохранит тебя, чтобы ты вернулся в Англию и к жене.