Гилсон погиб, не успев увидеть весь масштаб катастрофы того дня. Более пятисот «Кембриджширцев» были убиты или получили ранения. Из шестнадцати офицеров батальона погибли Гилсон и еще трое, двое пропали без вести и лишь один, Райт, вышел из боя без единой царапины. «Ничейную землю» повсюду усеивали мертвые тела. Дюжина «Кембриджширцев» прорвалась к краю одного из вражеских редутов, но попала под залп огнемета, и все погибли страшной смертью. Другим удалось пробиться за немецкие укрепления, где они оказались безнадежно отрезаны от своих. Позже в течение дня немецкие пулеметчики методично прочесали перекрестным огнем нейтральную полосу, добивая раненых и отставших добровольцев китченеровских армий.
В воскресенье, 2 июля 1916 года, Толкин побывал на мессе – перед переносным алтарем на поле в Варлуа. Батальонный священник Мервин Эверз принадлежал к англиканской церкви и, при всей своей жизнерадостности, католиков не жаловал. Для католиков бригады, таких как Толкин, службы проводил капеллан Королевских ирландских стрелков. По слухам, британцы захватили все немецкие передовые рубежи, но официального подтверждения так и не поступило. В течение всей субботы по главной дороге в направлении фронта бесконечной чередой шли войска и ехали нагруженные машины. Навстречу им тоже кто-то попадался, в том числе горстка немецких военнопленных, но, по всей видимости, весь колесный транспорт использовался для того, чтобы доставить раненых во временный госпиталь в Варлуа. Такими же темпами исход продолжался и в воскресенье, на второй день битвы. Порою воцарялась тишина, нарушаемая только гулом аэропланов (два таких самолета провели над деревней ближний воздушный бой с неясным исходом), но то и дело вдалеке начинала грохотать оглушительная артиллерийская пальба. Во второй половине дня поступили первые официальные сообщения о развитии наступления: по-видимому, «довольно расплывчатые».
В течение этих дней Толкин и Ланкаширские фузилёры оставались в боевой готовности. Поползли слухи, будто их отправят в окопы под занятую немцами деревеньку Тьепваль, но когда в понедельник 3 июля бригада покинула Варлуа, отбыла она в Бузенкур, деревню в трех милях за линией фронта. Когда в вечерних сумерках она двинулась в путь, мимо проковыляли остатки разгромленной Хайлендской дивизии: заросшие щетиной, с ног до головы в грязи, измученные люди шли вразброд и цеплялись друг за друга, чтобы не упасть.
Три мили – расстояние небольшое. Перед самым рассветом, пока Толкин отсыпался в какой-то лачуге, немецкая пушка обстреляла Бузенкур. Теперь он оказался на Западном фронте – и впервые попал под огонь. Крохотную деревушку не задело – и это было к счастью, поскольку солдаты набились в каждый дом, погреб, амбар и сад. Когда разразилась гроза, рядовые из толкиновского батальона, устроившиеся на ночлег в поле, вымокли насквозь. Весь следующий день, 4 июля, лило как из ведра; все так и просидели до ночи в четырех стенах, потому что в деревушке никому не разрешалось высунуть и носа из-под прикрытия деревьев, чтобы враг не заметил. Но с гребня неподалеку, точно с трибуны, открывался отличный вид на линию фронта – на склон холма чуть восточнее, по другую сторону лесистой долины реки Анкр, где видно было, как среди немецких траншей рвутся снаряды. Небо выглядело ничуть не приветливее. Над передовой, как говорил Толкин, «немецкие привязные аэростаты… разбухшие и угрожающие, постоянно нависали над горизонтом». Люди прибывали сотнями – в основном чтобы перевязать раны, но были и страшно изувеченные. Дивизия Роба Гилсона в первый день битвы на Сомме понесла самые тяжелые потери, а по всему британскому фронту потеряли убитыми и ранеными 57 000 человек: из 100 000, вступивших на нейтральную полосу, 20 000 были убиты и вдвое больше получили ранения. На второй день потери составили еще 30 000 человек.