Напротив, «Калевала» сберегла древние предания финнов. Выступая перед обществом «Солнечные часы» в Корпус-Кристи-колледже по приглашению Дж. Б. Смита, 22 ноября 1914 года Толкин заявил: «Здесь у нас собрание мифологических песней, полных той первобытной поросли, которую европейская литература в целом вырубала и прореживала в течение многих веков, хотя и в разной мере и в разные сроки среди разных народов». В ходе переработки доклада спустя годы после войны Толкин добавил: «Хотел бы я, чтобы у нас сохранилось побольше такой мифологии – чего-нибудь подобного, но принадлежащего англичанам». По сути дела, это и стало творческим манифестом юного Дж. Р. Р. Толкина.
27 ноября 1914 года Толкин продекламировал «Странствие Эаренделя» в Эссеистском клубе Эксетер-колледжа перед немногочисленным сборищем, которое сам он назвал «своего рода неофициальным последним издыханием»: война опустошала Оксфорд, забирая его студентов. Дж. Б. Смит тоже прочел эти стихи и спросил друга, о чем они. Ответ Толкина многое говорит о его творческом методе, даже на столь ранней стадии. «Не знаю, – ответил он. – Постараюсь выяснить». Он уже вступил на путь подражания Лённроту, углубившись в прошлое от древнеанглийской поэмы «Христос» в «поросль» германской традиции, где мореход по имени Эарендель, возможно, плавал на корабле в небесах. Мифические герои-небожители всегда были родом с земли, но до того времени Толкин ничего не «выяснил» об Эаренделе. А теперь он набросал некие обрывочные идеи:
Корабль Эаренделя плывет через воды Севера. Исландия. Гренландия и дикие острова: могучий ветер относит его на гребне великой волны в края более жаркие, за Западным Ветром. Страна чужеземцев, страна магии. Обитель Ночи. Паук. Он спасается из тенет Ночи с несколькими сотоварищами, видит гигантский остров-гору и золотой город – ветер гонит его на юг. Древолюди, Солнечные жители, пряности, огненные горы, красное море: Средиземноморье (лишается корабля (путешествует пешком через дебри Европы?)) или Атлантика…
Затем в набросках мореход подводится к тому моменту в «Странствии Эаренделя», где он уплывает за край мира, преследуя Солнце. Сразу становится на удивление ясен размах творческих устремлений Толкина. Это – «Одиссея» в зародыше, но «Одиссея», в которой классический антураж Средиземноморья возникает лишь как запоздалое дополнение, а в сердце ее суровые северные моря, омывающие толкиновский островной дом. Но поражает и то, насколько этот краткий набросок уже предвосхищает ключевые моменты из «Сильмариллиона», из истории Нуменора-Атлантиды и даже из «Властелина Колец». Именно здесь эти смутные видения были, вероятно, впервые запечатлены на бумаге. Многие из них, возможно, в какой-то форме уже существовали задолго до того. Но Кюневульф, «Калевала», пытливые расспросы Дж. Б. Смита и, предположительно, даже тревоги Толкина по поводу поступления на военную службу – все это вместе сделало свое дело, и образы хлынули потоком.