– Молчи, болван! – послышался голос из-за двери. – Выходи, болтун! Знай, держи язык за зубами, вот и все.
Бородатая голова и рядом с ней толстое весло показались за спиной лодочника. Он стоял некоторое время, разинув рот, чрезвычайно недоумевая. Потом принял решение: повернулся и безмолвно, стуча сапогами, вышел на улицу.
– Странные фигуры, – сказал господин Ле-Гуш. – С некоторых пор они постоянно попадаются на глаза. Чем-то они встревожены. Сидели бы на своих плотах и барках. Они неповоротливы, как черепахи, когда сходят на берег.
Господин Гаспар встал. И пока Тюрлюпэн чистил на нем камзол, он положил два су на столик госпожи Сабо. Потом тихо и храня обычный свой сосредоточенный вид, он вышел, отвесив поклон присутствовавшим.
Сейчас же после него ушел и кабатчик, опираясь на руку друга своего, викария. Этого мгновения ждал Тюрлюпэн, потому что хотел поговорить с господином Фруассе о деле, про которое не всякому надлежало знать.
Тюрлюпэн приблизился к писцу парламентского советника с очень почтительным поклоном.
– Чем могу служить, сударь? – спросил он. – Я весь к вашим услугам.
Господин Фруассе уселся в кресло с видом мученика и объяснил Тюрлюпэну, что нужно сделать с его наружностью.
– Только поживее! – приказал он. – Мне здесь чертовски неудобно. Волосы справа – до уха, а слева – до плеча.
Тюрлюпэн взялся за ножницы и длинный гребень.
– К этой прическе, – сказал он, – не подходит ваша старая шапка из кроличьих шкурок. Для нее нужна широкополая шляпа с длинным пером.
Господину Фруассе очень не понравился такой совет. Он собирался носить свою старую шапку до тех пор, пока ему не подарит новой господин парламентский советник.
– Да уж ладно, – буркнул он в раздражении. – Что слышно нового?
– Нового? А и вправду есть одна новость, – шепнул ему Тюрлюпэн, только это большой секрет. Вы будете поражены, господин Фруассе, послушайте только. Одна знатная дама, из числа самых высокопоставленных, вы, может быть, догадаетесь, о ком я говорю…
– Погромче! – сказал господин Фруассе. – Я ни слова не слышу.
– Извольте. Так я повторю, – крикнул из другого угла комнаты господин Ле-Гуш. – Я рассказываю госпоже Сабо о том, как в последний год царствования покойного короля мои фермеры продали молочного поросенка за семнадцать су. Нынче ровно столько же стоит курица, больше я ничего не сказал.
– Словом, герцогиня, – продолжал шепотом Тюрлюпэн. – И у нее есть от законного супруга сын, которого она скрывает от общества.
– Какое мне до этого дело? – сказал господин Фруассе.
– Но ведь это поразительно.