– Мне очень важно удовлетворить ваше желание, – перебил его незнакомец. – Правда, я поставлю при этом одно условие, но не сомневаюсь, что вы согласитесь исполнить его. Для вас это пустяк. Пойдемте со мной, сударь, дальнейшее вы узнаете потом.
– Иду, – сказал Тюрлюпэн и, между тем как незнакомец пошел вперед, поднял украдкой хлеб, лежавший на ступени, и спрятал его.
* * *
Они прошли через площадь по направлению к реке и довольно долго пробирались по береговому откосу сквозь густой кустарник. Потом дорога пошла вниз. Ветер гудел в прибрежных тростниках и сливался с шумом лениво текущей воды в общую тоскливую мелодию.
Домик лодочника выплыл из мрака. Спутник Тюрлюпэна остановился и постучал в деревянные ставни.
– Открой, корявый! – крикнул он. – Это я.
Высокий бородатый человек с изрытым оспой лицом открыл дверь. Они вошли в горницу, наполовину освещенную тусклым красноватым пламенем очага. Рыболовные сети разных размеров свисали с низкого потолка и отбрасывали на стену причудливые, призрачно мелькающие тени. Тюрлюпэн искоса поглядел на своего спутника. Человек, которого он принял в темноте за нищего, одет был писцом: на нем был длинный черный кафтан с белыми брыжами, а на поясе чернильница и несколько перьев. Сутуловатый, высохший, как кусок дерева, с лицом землистого цвета, изборожденным сотнями морщинок.
Подойдя к очагу, он стал себе греть руки. Из темного угла горницы вышла свинья и принялась тереться рылом о заплатанные башмаки Тюрлюпэна.
– Рыба еще в ведре? – спросил писец.
– Нет, – сказал лодочник, – плывет уже в воде. Плывет, как камень.
– Шумела она?
– Изрядно. Кричала, словно ее весь мир мог услышать, золотые горы мне обещала.
Человек в черном кафтане уставился на огонь очага.
– Кричащая рыба, – сказал он, не глядя на Тюрлюпэна. – Рыба, обещающая человеку все блага земли да еще вечное блаженство в придачу, только бы ее пустили обратно в воду. Что вы на это скажете, а?
– О таких вещах мне доводилось слышать, – сказал рассеянно Тюрлюпэн. – Но я не знал, что это бывает в действительности.
– Есть рыбы, которые кричат перед смертью, – пробормотал человек перед очагом. – Кто же знает эту реку? Сенские лодочники знают ее тайны, но блюдут их и не любят о них говорить… А теперь, приятель, поговорим о нашем деле!
Лодочник с изрытым оспой лицом снял сеть с гвоздя, накинул ее на плечо и вышел. Втроем остались они в горнице: Тюрлюпэн, писец и свинья, которая рылась в золе очага.
* * *
– В доме, из которого вас сегодня выгнали с таким позором, – заговорил писец, – состоится сегодня ночью, под председательством Пьера де Роншероля, первого барона Нормандии, собрание, на которое съехались представители мятежной знати из всех провинций Франции. Нет сомнения, что там будут приняты решения, направленные против Его Величества короля и правительства. Пославшему меня господину весьма важно ввести в дом Лаванов доверенное лицо, которое бы осведомило его обо всем, что там произойдет. Сам я туда пойти не могу, потому что меня хорошо знают.