Он взял у Бехайма кувшин, чтобы вновь наполнить его вином. Человек, о котором он вел речь, сидел, откинувшись на спинку стула, устремив взгляд на закопченные балки, откуда свисали хозяйские колбасы. Потом обратился к своим соседям:
– Вы правы, укоряя меня в том, что я докучаю вам стихами, которые вы уже знаете. Вот почему я только что сложил новые и надеюсь, они придутся вам по сердцу. Итак, слушайте балладу о вещах, какие я знаю, и об одной вещи, которой не знаю.
– Слушайте новую балладу Манчино о вещах, которые… Ну! Начинай! Тишина, все слушают! – крикнул его сосед слева.
Хозяин, вернувшийся с полным кувшином, остановился в дверях, наблюдая за происходящим.
– Однако ж здесь, в этом трактире, – Манчино отвесил поклон в сторону Бехайма, – есть человек, нам незнакомый и, быть может, отнюдь не расположенный слушать мои стихи.
Бехайм почувствовал, что все смотрят на него, и, смекнув, что речь о нем, поспешно встал и заверил, что не менее других сгорает от нетерпения услышать эти стихи. Невелика радость, добавил он, пить вино в одиночку, ведь он пришел сюда в расчете на веселое общество. Засим он назвал свое имя: Иоахим Бехайм.
– Коли так, давайте без церемоний! – воскликнул один из компании Манчино, лысый, с уже седеющими усами. – Садитесь к нам, будем вместе пить и веселиться. Меня зовут Джанбаттиста Симони, я резчик по дереву, и в соборе, справа от главного портала, в первой боковой капелле, вы можете увидеть моего молодого Христа. Здесь, в «Барашке», я наставляю новичков.
– Черт меня побери, если я сейчас не выведаю, где найти эту Аннетту, – пробормотал Бехайм.
Со стулом в одной руке и беретом в другой он перебрался к художникам и, усаживаясь подле лысого резчика, наставника новичков, еще раз повторил, что звать его Иоахим Бехайм. Другие тоже назвали свои имена, но они в его памяти не задержались. Лысый резчик поднял кубок.
– За наше знакомство! Вы уже побывали в соборе? – тотчас спросил он, ибо, как все миланцы, гордился этим замечательным сооружением, воздвигнутым во славу Господа Бога и города.
– Нет, я слушал мессу в церкви братьев-доминиканцев, – ответил Бехайм. – Она удобно расположена, в двух шагах от моего жилья. Впрочем, так было раньше, теперь придется ходить к Святому Иакову, а это довольно далеко. Дело в том, что я нынче съехал с постоялого двора на Малой Кузнечной.
Удовлетворив таким образом любопытство резчика, немец перегнулся через стол и попробовал завести разговор с Манчино.
– Если мне не изменяет память, – начал он, – я видел вас, сударь, несколько дней назад на рынке…