– Если вы к нему тоже по делу, дай вам бог побольше терпения и удачи, я-то совсем уморился, говоривши. Он из таких, кто даже на веру ни единого медного кваттрино из рук не выпустит… просто в голове не укладывается.
– Этот человек, – объяснил Манчино, – никому на свете не желает добра, даже себе. На хлеб, который он ест, свинья и та бы глядеть не стала.
– Эй вы! – окликнул Боччетта Манчино, меж тем как монах, качая головой, пошел дальше. – Коли ищете ссоры, то напрасно стараетесь, толку не будет. Можете бранить меня последними словами, лаять и костерить, ежели вам в охотку, мне все равно.
– Я пришел предупредить вас, – сказал Манчино. – Берегитесь, вам грозит опасность, чего доброго и убить могут. Немец не на шутку на вас ополчился.
– Какой немец? – без всякого любопытства спросил Боччетта и на мгновение задумался. – Чтоб мне пропасть, коли я знаю, о чем вы толкуете.
– Разве не приходил к вам один такой требовать свои дукаты, а вы разве не отказались их вернуть? – напомнил Манчино.
– Вон вы о ком! – сказал Боччетта. – Я-то было запамятовал. В наказание за грехи ему втемяшилось, что он должен стребовать с меня столько-то там дукатов – десять, что ли. Явился сюда и начал приставать, только и разговору что об этих дукатах, насилу я от него отвязался.
– Вы глядите, чтоб эта история не кончилась для вас плачевно, – сказал Манчино. – Немец оскорблен и вломился в амбицию, прямо обезумел от злости и готов пуститься во все тяжкие.
Боччетта скривил свой и без того кривой рот в насмешливой ухмылке.
– Пускай приходит, – небрежно заметил он. – Уж я его встречу как положено. Иной идет за шерстью, а уходит сам остриженный.
– Я знаю, – с укором сказал Манчино, – в пакостях вы изрядно наторели, и деньги, что попали к вам, даже если они чужие, вы будете держать мертвой хваткой…
– Вы мне льстите, – перебил Боччетта. – Стоит ли расточать так много слов и похвал скромным способностям, коими наделил меня Господь!
– Но этот немец, – продолжал Манчино, – знает, чего хочет, он ищет нужного человека и, коли найдет такого, кто согласится благословить вас кинжалом или тесаком…
– Пускай только явится со своим благословением! – объявил Боччетта. – Я его тоже благословлю по-свойски!
– Но разве немец не в своем праве? – воскликнул Манчино. – Вы ведь на самом деле должны ему деньги, которые он требует вернуть?
Боччетта поскреб щетинистый подбородок, и на лице его отразилось удивление, словно такого аргумента он ожидал меньше всего.
– В своем праве? Что вы хотите этим сказать? Допустим, он в своем праве – ну и что? У меня нет ни малейшего желания изображать благотворителя и транжирить денежки на глупца!