Мирослава всхлипнула и сложилась пополам. Ей было нечем дышать. Психолог бы нашел объяснение этому состоянию. Она бы тоже нашла, но сейчас она хотела только одного – сделать глоток воздуха. Один маленький глоточек. Но в горло, казалось, залили воск… И в глаза тоже залили, потому что она не могла не только дышать, но и видеть…. Сколько ей осталось до конца?
Раз… Два… Три…
– Эй! – Кто-то обхватил ее за плечи, развернул, затряс, словно она была куклой. Бездушной куклой с восковой маской на лице. – Все в порядке! Слышишь?
– Я не могу… – Она не говорила, а сипела. Наверное, из-за воска в горле. Он уже застывал, и скоро воздуху совсем не останется места. – Дышать…
– Можешь! – Тот, кто тряс Мирославу, знал что-то важное и пытался донести это знание до ее умирающего от гипоксии мозга. – Это паническая атака. Я досчитаю до трех, и ты сделаешь вдох.
Он не понимает…
– Раз!
Он не знает, как опасны бывают считалочки…
– Два!
От считалочек можно умереть…
– Три!
– Нет!
Хриплый крик вырвался из горла, уступая место воздуху. Мирослава глотнула этот воздух, как воду. Глотнула, захлебнулась и закашлялась.
– Вот и умница. А я говорил, что не нужно туда ходить. Ты как?
Теперь, когда Мирослава могла дышать, к ней вернулась и способность видеть. Над ней склонился Фрост. Склонился так низко, что кончики его волос щекотали ее щеку.
– Я в порядке, – прохрипела она. – Надо вызвать полицию. И увести отсюда мальчика.
– Это ваша? – спросил Фрост, все еще удерживая Мирославу за плечи. – Эта девочка… она из Горисветово?
– Я не знаю… – Мирослава замотала головой. – Там эта маска на лице…
– Воск, – сказал Фрост, убирая руки. – Это не маска, а воск, поэтому мальчик не сразу понял. Мне кажется, он и сейчас не до конца понимает.
Мирослава посмотрела на Василия. Тот по-прежнему рисовал что-то на земле.
– На ней обычная одежда, – сказал Фрост, скорее самому себе, чем Мирославе. – А у вас же все в форме, да?
– У нас в форме… – Мирослава кивнула. – Всеволод Мстиславович требовал индивидуального подхода в обучении, но единообразия в одежде. Как в дорогих английский школах. Понимаешь?
Она и сама не понимала, зачем все это говорит, но так ей было легче справиться и с пережитым, и с тем, что еще предстояло пережить. А Фрост, кажется, уже давным-давно все про нее понял. Понял и взял управление на себя. Впервые в жизни Мирослава была благодарна тому, что у нее перехватили бразды правления. Она не хотела править и принимать решения. Не тогда, когда всего в нескольких метрах от них лежит мертвая девочка.
– Значит, вот как мы поступим. – Фрост вздохнул, рассеянно потер подбородок. – Вы с мальчиком уходите. Не отпускай его к остальным детям, оставь под присмотром кого-нибудь из учителей. Распорядись, чтобы охрана на воротах никого не выпускала с территории школы. У калитки тоже кого-нибудь поставь. Ясно?