Социализм. История благих намерений (Станкевичюс) - страница 360

Конечно, в концентрационных лагерях КНР содержались люди, которые являлись преступниками и по меркам правовых государств, но их доля на фоне жертв политических репрессий долгое время была небольшой. В 1950-е гг. доля политзаключенных составляла до 80 % на пике, в 1960-е гг. – до 50 %, к началу 1970-х гг. – до 33 %. Самих политзаключенных в лагерях Китая можно разделить на следующие категории, преобладавшие в зависимости от периода:

– В 1950-е гг.: социально неприемлемые для социализма классы: сторонники Гоминьдана, землевладельцы, священство, предприниматели, собственники магазинов и фабрик, иностранцы.

– После 1957 г.: «правые уклонисты», усомнившиеся в курсе партии и вождя, недостаточно надежные члены партии, внутрипартийные конкуренты.

– С конца 1970-х гг. и по сей день: правозащитники, студенты, журналисты, представители христианства и секты Фалуньгунь.

Численность заключенных китайских концлагерей по-прежнему остается предметом оценок, но в любом случае превышает таковую в СССР, Камбодже, КНДР и других соцстранах (табл. 28).

Таблица 28

Крупнейший исследователь китайских концлагерей, французский историк Жан-Люк Доменаш называет следующие приблизительные цифры единовременного населения системы Лаогай: между 1952–1977 гг. в пределах 10–11 млн; к 1986 г. – до 5 млн. Сколько заключенных в лагерях находится сегодня, в том числе в «лагерях перевоспитания» для уйгуров, тоже точно не установлено. Смертность также вычислена приблизительно: с 1949 по 1952 г. – 5 % ежегодно, с 1953 по 1957 г. – 3,5 % ежегодно, с 1959 по 1962 г. – резкий скачок в годы голода до 10 %, в последующие годы показатель колебался с 2 до 3,5 % [384]. Казалось бы, смертность даже ниже, чем в советских лагерях первой половины 1930-х гг., однако здесь надо понимать, что ГУЛАГ все же вел более-менее подробную статистику, которая стала доступна для исследования. Китайская система Лаогай остается для нас изученной лишь отчасти, так как китайская компартия создает препятствия не только для исследователей из-за рубежа, но и для своих, отечественных, историков.

Теперь, полагаю, мы готовы сделать выводы, чем отличались концентрационные лагеря в несоциалистических и социалистических режимах.

1. Продолжительность существования лагерей, их роль в общественно-экономической и политической системе страны. В несоциалистических странах, сколь бы богатым и трагичным ни был опыт использования концентрационных лагерей по тем или иным причинам, лагеря никогда не существовали длительное время и практически всегда (кроме разве что Португалии и вопиющего примера Турции) касалась военного времени. Как правило, в них содержались либо военнопленные, либо интернировались представители народов, против которых велись военные действия. Что касается турецких лагерей, здесь всё сложнее. Очевидно, что по своей сути они были аналогом нацистских лагерей смерти, но не планировались для длительного содержания в них людей и использования их рабочей силы. То есть частью системы они не стали, хотя были абсолютно варварским действием наподобие лагерей смерти для евреев в Третьем рейхе. Что касается лагерей в социалистических странах, то везде при социалистах практика насильственной концентрации значительных масс собственного населения в мирное время в специально созданных учреждениях стала частью самой системы и получила идеологическое и экономическое обоснование. Не случаен поэтому характер этих учреждений как «исправительно-трудовых». То есть попадали в этот лагерь люди, которые по тем или иным причинам признавались потенциально опасными для проекта строительства социализма: представители высших и средних классов прежнего строя, крестьяне-собственники земли (мешавшие проводить коллективизацию, практику повсеместную для всех социалистических режимов без исключения), интеллигенция (которая критично относилась к пропаганде и могла сказать свое собственное мнение, оказав влияние на массы), представители духовенства и верующие (социалисты преследовали христиан, буддистов, мусульман), внутрипартийная оппозиция и просто жертвы паранойи вождей. Лагеря были призваны исправить этих людей, сделать их приемлемыми для социалистического строя. Как исправить? Прежде всего, через тяжелый физический труд и идеологическую обработку. Поэтому всюду в соцстранах концентрационные лагеря были мощным экономическим ресурсом, который использовался для крупномасштабных строек по всей стране. Этим, в частности, обусловлена продолжительность их использования – в СССР ГУЛАГ, а до него отдельные лагерные системы типа СЛОН функционировали почти 40 лет (из 74 лет существования самого советского строя); в Китае Лаогай существуют по сей день, т. е. более 70 лет; в КНДР концлагеря работают 55–60 лет по сей день; на Кубе они точно функционировали 9 лет, но есть вероятность, что и больше; в Демократической Кампучии лагеря родились и умерли вместе с режимом. В то же время лагеря для буров просуществовали 3 года (сколько длилась и война), концентрация населения на Кубе во время войны за независимость – около 18 месяцев, лагеря для герреро менее трех лет, чилийские концлагеря от 1 до 3 лет, польские «лагеря для красноармейцев» – около 3 лет, американские лагеря для интернированных японцев – около 3 лет и только португальский Террафаль проработал 31 год, но был настолько скромных масштабов, что и упоминать его на фоне многомиллионных лагерных систем Китая, СССР и т. д. стоит разве что для объективности.