* * *
Чем было обусловлено такое увлечение социалистов смертными приговорами? Найти ответ на этот вопрос можно у самих исполнителей такой политики – они придавали смертной казни куда большее значение, чем законодатели и политики других политических взглядов. Много характерных высказываний большевистских лидеров мы приводили в главе о красном терроре во второй части книги. Здесь постараемся не акцентировать внимание исключительно на российских социалистах.
Вспомним высказывание Ленина, приводимое Львом Троцким в его работе «О Ленине», сомневаться в достоверности которого нет никаких причин: «Как же можно совершить революцию без расстрелов? Неужели же вы думаете справиться со всеми врагами, обезоружив себя? Какие еще есть меры репрессии? Тюремное заключение? Кто ему придает значение во время гражданской войны, когда каждая сторона надеется победить?» Это было сказано в то время, когда его сопартийцы обсуждали отмену смертной казни, введенной Керенским после Февральской революции.
Более утонченный теоретик социализма Николай Бухарин в работе «Экономика переходного периода» развил целую теорию «узаконенного» насилия. Он писал, что «в переходную эпоху, когда одна производственная структура сменяется другой, повивальной бабкой является революционное насилие. Это революционное насилие должно разрушить оковы развития общества, т. е., с одной стороны, старые формы “концентрированного насилия”, ставшего контрреволюционным фактором, старое государство и старый тип производственных отношений. Это революционное насилие, с другой стороны, должно активно помочь формированию новых производственных отношений, создав новую форму “концентрированного насилия”, государство нового класса, которое действует, как рычаг экономического переворота, изменяя экономическую структуру общества… Итак, по отношению к бывшим буржуазным группам принуждение со стороны пролетарской диктатуры есть принуждение со стороны инородного класса, который ведет классовую борьбу с объектами своего принуждения… С более широкой точки зрения, т.-с. с точки зрения большего по своей величине исторического масштаба, пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи» [41, с. 161, 168].
На другом конце Евразии несколькими десятилетиями позже раздавались те же самые речи про террор в отношении классовых врагов. Еще до окончательной победы Мао Цзэдун натаскивал революционеров: