Европейские социал-демократы остались верны старому рабочему классу и салариату, но фактически перестали быть социалистами, оставаясь «левыми» лишь в некоторых вопросах. Можно даже сказать, что социал-демократы XX–XXI вв. заняли определенную нишу в защите интересов салариата и зажиточного пролетариата – наиболее обеспеченной прослойки наемных работников. И в то время, как социал-демократы окончательно ассимилировались парламентаризмом, социализм в СССР постепенно шел к своему закату, пока окончательно не прекратил свое существование в 1991 г. А это значит, что оба крупнейших направления социализма, некогда вышедшие из одного корня, закончились. Еврокоммунизм же оказался вялой попыткой спасти коммунизм приставкой к нему «евро». Пришло время новых социалистов – «новых левых», или, как их еще называют с разной степенью корректности, «неомарксистов», «культурных марксистов» и «постмарксистов».
Несмотря на то что «новый социализм» остается по своему духу продолжателем дела «научного социализма» Маркса, он в большей степени является его ревизией, чем последовательным приверженцем. Одним из самых влиятельных на Западе теоретиков ревизионизма еще в 1920-е гг. стал философ и основатель итальянской коммунистической партии Антонио Грамши. Грамши отказался от экономического детерминизма Маркса и его ранних последователей. Он утверждал, что исторические события не неизбежны и не происходят сами по себе, как только старая система достигнет критической точки из-за внутренних противоречий, как это следует из формационной теории, где одна формация сменяет другую вследствие объективного исторического процесса. Грамши выдвинул идею, что политическая воля может обойти экономический детерминизм и приводит в пример революцию в России: «…в Большевистской революции больше идеологии, чем событий. (И, следовательно, нам, “внизу”, в действительности не нужно знать больше того, что мы знаем.) Это революция против “Капитала” Карла Маркса. В России “Капитал”Маркса был больше книгой буржуазии, нежели пролетариата. Он служил критической демонстрацией того, как события должны развиваться по заранее предопределенному сценарию, предусматривающему развитие буржуазии, наступление в России капиталистической эры с установлением западного типа цивилизации, еще до того, как пролетариат мог хотя бы подумать о своем восстании, о своих собственных классовых требованиях, о своей революции. Но события вышли за рамки идеологий. События взорвали критические схемы, определяющие, как российская история должна развертываться в соответствии с канонами исторического материализма. Большевики отвергли Карла Маркса, и их четкие действия и победы являются свидетельством того, что каноны исторического материализма не настолько незыблемы, как кому-то казалось и как кто-то думал»