Большинство девиц тешат перед камерой свое эго. Да, в моем последнем фильме были животные, но никто же не заставлял с ними трахаться. Чак Роу, он у нас звезда, так он ушел со съемок из-за пса. Сказал: “Я люблю собак и не хочу в этом участвовать, Милтон. Они, когда трахают женщин, сходят с ума – им с этим не справиться. Если пес трахнул женщину, как животному ему конец”. И я уважаю Чака за это. У меня хватает духу следовать своим убеждениям, у него – своим. Вы что, до сих пор не поняли? Никто не заковывает этих людей в цепи. Я
освобождаю их от цепей! Я чудовище, но у меня есть что предложить. После меня Америка будет трахаться иначе! Я даю этой стране свободу!
Три перкодана, и он впал в ступор. Слова вдруг перестали задерживаться у него в голове, все слова разлетались, вмиг распадались. Требовались огромные усилия, чтобы понять, о чем он думает. К тому времени, как он находил ответ, он уже не помнил вопрос. И с трудом начинал заново. За туманом – ров с водой, а за рвом – пустота воздуха. Не спрашивайте как, но за всем этим, за окном, над озером он увидел чудо легкого неслышного движения: там падал снег. Ничто не может сравниться с возвращением в снег под вечер домой из школы на Чэнселлор-авеню. Это было лучшее, что могла предложить жизнь. Снег – это детство, когда ты защищен, беззаботен, любим, послушен. Затем придет дерзость, за дерзостью сомнение, за сомнением боль. Чему нас учит хроническая боль? Выйди к доске и напиши ответ. Хроническая боль учит нас: первое – что такое благополучие, второе – что такое трусость, третье – кое-что на предмет того, что значит быть приговоренным к тяжкому труду. Боль – это труд. Что еще, Натан, что самое важное? Она учит нас тому, кто тут главный. Правильно. Теперь перечисли все способы справляться с хронической болью. Можно ее терпеть. Можно с ней бороться. Можно ее ненавидеть. Можно пытаться ее понять. Можно пытаться от нее убежать. И если ни один из этих методов не приносит облегчения? Перкодан, ответил Цукерман; если ничто другое не срабатывает, то черт с ним, с сознанием как с основной ценностью: пей водку, принимай наркотики. Возможно, первой моей ошибкой было то, что я так носился с сознанием. Много чего можно сказать о безответственном одурманивании самого себя. Вот во что я никогда не верил и до сих пор не готов принять. Но так оно и есть: я уверен, боль в конечном итоге облагораживает, но и толика одурманивания тоже неплоха. Одурманивание в отличие от страдания не сделает из тебя героя, но оно уж точно милосердно и ласково.