— Ребята, может, не стоит, а?.. — робко повторял он. — Шорох получится адский, вот увидите…
— Как хотите, — ответил Юлюс. — Можем и не взрывать. Что ты на это скажешь, Еруте?
— Раз уж принесли, давайте взорвем. Как ты, так и я…
— Я-то Юлюсу сразу так сказал, — похвастался я.
И Дамийонас сдался:
— Если Еруте, тогда и я…
Гремячая пуща вся была изрыта окопами, которые никто не торопился заровнять. В один из них мы и забрались — я, Еруте и Дамийонас. А Юлюс решил после того, как швырнет «бомбу», укрыться в первом попавшемся окопе. Я должен был следить за тем, чтобы Еруте и в особенности Дамийонас не высовывались и не видели, как Юлюс будет обрезать путы.
Мы прижались друг к дружке, точно кролики в клетке, и ждали, когда шарахнет.
— Уже! — крикнул Юлюс.
Это означало, что «бомба» уже в костре… Дамийонас приоткрыл рот, чтобы не оглохнуть от взрыва, я же крепко обхватил Еруте, и мне было так хорошо… Однако вскоре она оттолкнула меня:
— Ты чего?.. Пусти.
— Не бойся, — прошептал я. — Разве тебе не хорошо?
— Тебе, может, и хорошо, а у меня по ногам лягушки скачут…
В окопе и вправду прыгало несколько угодивших в неволю лягушат, которых Еруте принялась сейчас ловить и выбрасывать наружу.
— Что ты делаешь? — крикнул я. — А ну пригнись, вот-вот бомба раскалится!
— Да ну вас, трусы несчастные… Почему Юлюс не боится?
— Это кто трус? Я?! — такого оскорбления не спустил бы ни один пастух. — Да если хочешь, я могу встать и вообще вылезти…
И я бы, конечно, вылез, если бы вовремя не вспомнил наказ Юлюса «трястись или под кусты нестись» вместе с остальными. А пока что это делал один Дамийонас.
— Чего она не взрывается? — бормотал он. — Чего так долго раскаляется?
— Бомбы ведь всякие бывают, — принялся втолковывать ему я. — Может, эта — замедленного действия. Зато уж как шарахнет, так шарахнет… Такую ямищу сделает — с погреб величиной, сможем там картошку хранить.
— Как бы нас не пришлось хоронить…
— А вдруг огонь погас? — забеспокоилась и Еруте.
В кустах послышалось блеянье. Видно, Юлюс решил освободить и овец. Но тут Дамийонас заволновался еще больше.
— Эй, Юлюс! — закричал он из окопа. — Юлюс, ты где? А моих овец не заденет случайно?!
Высунув голову, он увидел, что Юлюс как раз возится около его стада.
— Что он там делает? — недоуменно спросил Дамийонас. — Моих овец ловит!
— Где? — высунула нос и смахивающая на ласточку Еруте. — Наверно, он хочет их от костра отогнать. Юлюс, берегись! — крикнула она. — Юлюс, ложись, не валяй дурака!
— Сядь… — дернул я ее за ногу. — Юлюс сам знает, что делает…
Она еще раз обозвала меня трусом, зато для Юлюса на похвалы не поскупилась. (Так вот почему он, чертяка, не сказал Еруте, что там огнетушитель, а не бомба! Ведь мы могли бы договориться, что он бросит «бомбу» в костер, а я ее потом оттуда вытащу. Как-никак мы с ним друзья, оба парни хоть куда…)