На следующий день у «Магдебурга» немцами был высажен десант, и достоверность слов Ренгартена подтвердилась. Немцы убедились, что кодовые книги уничтожены.[13]
Для расшифровки немецких кодов Непенин создал «мозговую группу» из нескольких офицеров – «Черный кабинет», упрятанный в эстляндской деревушке Шпитгамн. До самого конца войны офицеры-дешифровальщики не имели права писать частных писем. Один из них рассказывал характерный для красочного адмиральского языка эпизод. «Когда мы приехали в Шпитгамн, осмотрели с ужасом глухомань и спросили, можно ли привезти жен, Непенин ответил: „Что? Жен? Никаких жен. Чешитесь о сосны“».
В 1916 году радиоразведку Балтийского флота обеспечивали десять радиопеленгаторных и десять станций радиоперехвата, расположенных на побережье. Радиограммы, перехваченные другими береговыми станциями, также поступали для дешифрования в «Чёрный кабинет».
По роду службы Непенин тесно общался с квартирмейстерами Главного Управления Генерального Штаба – под такой вывеской традиционно скрывались армейские разведчики. Тесное сотрудничество, взаимовыгодные контакты моряков и армеутов не прекратились после присвоения Непенину звания контр-адмирала и назначения на «расстрельную» должность командующего Балтийским флотом. Адриан Иванович был своим человеком на Воскресенской набережной в доме № 28, где по соседству с казармами конвоя Его Императорского Величества расположилось неспокойное управление разведки Петроградского военного округа. Обычно адмирала приглашали на посиделки с целью выпросить техническую помощь более продвинутых морских дешифровщиков и пеленгаторов. На этот раз инициатором встречи был адмирал. Повод – совершенно беспрецедентная информация о результатах частного расследования взрыва линкора «Императрица Мария», секретные документы, извлеченные из недр британской миссии, с не менее сенсационными комментариями Распутина.
Комиссия Батюшина, как любая организация, собранная наспех, была дырявым решетом. Информация из нее сочилась во все стороны. Оценив сведения своего агента, Непенин решил действовать быстро и так же полуофициально, как Батюшин, опасаясь, что генерал профукает ценного свидетеля, и его уведут англичане или немцы, что еще хуже.
Близкое знакомство со «святым старцем» началось с конфуза. Как солнечный ожог, Адриан Иванович весь день ощущал на себе насмешливый взгляд этого мужика, вручившего адмиралу всклокоченных, помятых подчинённых. Стыдно было и перед коллегами из армейской разведки, и что очень странно, перед самим Распутиным, хотя тот не произнес ни слова упрёка. Но этот взгляд…