Распутин-1917 (Васильев) - страница 206
– Ничего необычного – жандармы, полиция… Охранное отделение фиксирует мои контакты, не более того.
– Эту информацию тоже придётся проверить… И последнее. У вас есть оперативная связь с революционными партиями?
– С наиболее влиятельными…
– Что вы можете сказать о социал-демократах?
– Вас интересуют бесконечно малые величины?(*)
– Считайте это личным.
– Почти всё местное руководство РСДРП арестовано в начале января. Заграничное бюро на происходящие события влияние не оказывает. Работа партии парализована. Можно, конечно, постараться найти тех, кто остался на свободе…
– Достаточно, если вы публично обозначите свой интерес к ним. Остальное сделаю я сам.
– Как прикажете…
– Что на улицах? Как ведёт себя чернь?
– Вполне управляемо. Русские – как большие дети, несмотря на дикость…
– Не обольщайтесь их наивностью. Это лишь маска. Под ней – византийское коварство и жестокость древних гуннов.
– Мне кажется, вы преувеличиваете…
– Скорее преуменьшаю. С царём, надеюсь, никаких проблем не будет?
– Я уже докладывал… В окружении русского монарха не осталось ни одного лично преданного ему человека, способного на активное, организованное сопротивление. Николай II оказался чрезвычайно падок на правильно оформленные, вовремя преподнесенные слухи и сам удалил от себя всех, кто мог бы помешать нашим планам.
– Дай-то Бог. Правильное решение отличается от неправильного тем, что впоследствии не удивляет. Надеюсь, что изумление станет естественным состоянием аборигенов в ближайшее время, а нас минует чаша сия…
--------
(*) На февраль 1917 в Петроградской парторганизации – 2000 членов партии, уплачивающих членские взносы. Самой крупной была Нарвская районная организация – 800 человек, Выборгская – около 500 чел., Василеостровская – 300 чел., в военной организации – около 150 человек. Невероятно скромно по сравнению с другими партиями в России.
Глава 33. Революция начинается
– Ой, лышенько! – охнула Аграфена и бросилась к проснувшемуся от грохота, закричавшему Мишутке.
Гордей Фомич скрипнул зубами и запрокинул голову, больно стукнувшись затылком о стенку.
– Всё! Те, кто колотит снаружи по двери, услышали и не уйдут.
Безотрадную догадку городового подтвердила новая серия ударов по ставням и торжествующий голос из-под окна:
– Да тут они! Притаились токмо, гады! А ну, выходь, кровопийца!
Полицейский горько усмехнулся в усы: «Вот и попал ты в кровопийцы, Гордей! И ведь не грабил, не убивал, мзду не брал, лихоимством рук не испачкал.»
В деревне Мамаевщине Новгородской губернии, откуда был родом Гордей Фомич, «городовых» шутливо причисляли к нечистой силе, мол, в лесу живет леший, в воде – водяной, в доме – домовой, а в городе – городовой. Но чтобы кровопийцами называть – такого не было…