Распутин-1917 (Васильев) - страница 70
– А чему они должны были научиться, по-твоему? Как можно требовать соблюдения морали и нравственности от тех, чьи принципы существования основаны на людоедских «выживает сильнейший» и «горе побеждённым»? С чего они вдруг станут совестливыми и справедливыми?
– Да я не питаю никаких иллюзий, – отмахнулся Григорий, – и вовсе не жду от олигархов непорочности и безгрешности. Но, чёрт возьми! Когда же они поймут, что грабить Запад гораздо эффективнее, прибыльнее и главное – безопаснее, чем воровать у собственной страны и обирать подмандатное население?
– Неожиданный поворот…
– Зато логичный. Скажу больше – удержание Запада в нищем, разобранном, недееспособном состоянии – единственный шанс России на спокойное существование без войн и катаклизмов. И в этой стратегии нет ничего нового. Тысячу лет Ватикан, а затем Лондон с Вашингтоном проповедовали её в отношении Востока. Пора бы накормить Запад его собственным блюдом.
– А если не получится?
– Тогда Россия будет обречена ходить по кругу от одной цивилизационной катастрофы к другой, каждый раз подпитывая «наших западных партнёров» своей плотью и кровью.
Анна замолчала, глядя на проплывающие за иллюминатором гранитные валуны. Казалось, протяни руку и дотронешься до них.
Распутин отложил вилку с ножом. Есть расхотелось.
– Аня! Давай я попытаюсь тебя убедить, что в будущем не так всё плохо и безнадёжно.
– Попробуй! – губы Ревельской тронула лёгкая улыбка…
– Женщины в XXI веке в 50 лет выглядят моложе, чем тридцатилетние в начале XX века.
– Та-а-ак, – с лица Анны моментально слетела скорбная паутинка. – А вот с этого момента прошу поподробнее!..
--------------
(*) Все газетные цитаты взяты из академических оцифрованных архивов
https://gpa.eastview.com/crl/irn/?l=ru
(**)Правила светской жизни и этикета. Хороший тон. Сборник советов и наставлений. Сост. Юрьев и Владимирский. Выпущено в 1896 году в Типо-Литографии А. Якобсон, Санкт-Петербург.
Глава 12. Гельсингфорс. Неотложные дела
Адмирал встал ровно в семь, как привык за долгие годы службы, неторопливо оделся, придирчиво глядя в зеркало. Поправил форму, надел фуражку, проверив, чтобы кокарда смотрела строго вперёд. Выйдя из дома, направился к гавани по знакомому маршруту. Раньше эту пару вёрст полагалось следовать в экипаже и никак иначе. Положение обязывало. Теперь можно и пешком. В остальном всё, как прежде. Ничего не поменялось, за исключением одного – идти адмиралу было уже некуда и незачем. Состоявшаяся по возвращению из боевого похода отставка «с мундиром» выглядела по форме почетно, но отвратительно и унизительно – по существу. За всю историю русского флота никого не «награждали» после победного похода таким образом, хотя формально чиновники «под шпицем» были в своём праве. «Операция не согласована, самоуправство налицо, а линкоры – не твои игрушки, адмирал, играть с ними ты не имел никакого права. Очень кстати случился бунт на двух кораблях. Проморгал, не уследил, не справился. В результате русские дредноуты устроили перестрелку на траверсе немецкого порта. Позор! Два линкора выведены из строя, на остальных повреждения разной степени. Ну и что, если при этом освобождено Балтийское побережье, оккупирован Мемель, разгромлены легкие силы и выиграно линейное сражение… Так это – твоя работа, Непенин! Твоя прямая обязанность! Не ради „цусимы“ служил, правильно? Да, налёт на германцев получился славный, лихой, отчаянный. Можно сказать – повезло! А в остальном – всё очень плохо. Очень! Получи и распишись!»