Кашу предложил мне присесть в одно из мягких кресел возле журнального столика. Я старался вести себя как можно естественнее и не показывать, что поражен и польщен его приглашением. Устраиваясь поудобней, заметил, что из соседней комнаты кто-то подглядывал. Взглянул на меня и сейчас же отступил в тень, не поздоровавшись. Лица я не различил, только силуэт промелькнул. Крупный высокий мужчина. Наверное, телохранитель. Между тем в гостиной Морис Кашу сразу же приступил к делу.
– Я много наслышан о тебе и твоих изобретениях.
Меня распирало от гордости, но хотелось выглядеть скромным. В смущении пролепетал, что всего лишь применил свои познания начинающего химика и красильщика.
– Сможешь приготовить симпатические чернила?
Странный, даже нелепый вопрос одного фальсификатора к другому. Само собой, я знал рецепт и не один. Не подлежало сомнению и то, что он сам ведущий специалист в этой области. Я догадался, что меня экзаменуют, подчинился без возражений и стал писать химические формулы на листке, все шесть, какие знал. Внезапно в гостиной появился тот высоченный субъект, что прежде за нами следил, прислонился к стене и уставился на меня. Углубившись в задание, я не обращал на него особого внимания, но все-таки отметил про себя, что где-то уже встречал человека с такой уверенной поступью и высоко поднятой головой. Нет, на телохранителя непохож. Слишком царственная осанка, элегантная одежда, высокомерный вид. Его красота и изящество восхищали, однако я предпочел бы, чтобы меня не рассматривали так пристально в упор.
Уткнувшись носом в листок, сосредоточившись на формулах, я вздрогнул от неожиданности, когда заметил, что он неслышно подошел совсем близко и склонился надо мной. Я вскинул голову, и мы чуть не стукнулись лбами.
– Так как тебя зовут? – властно потребовал он ответа.
– Жюльен.
– А по фамилии?
– Келлер.
На некоторое время он умолк, но продолжал бесцеремонно оглядывать меня со всех сторон. Я пытался не сбиться, припоминая рецепты симпатических чернил. Его нос едва не коснулся моей щеки – с таким усердием он меня изучал, исследовал, хорошо хоть лупу не достал из кармана. Уж он бы не постеснялся. Я готов был взорваться, вскочить и наговорить ему дерзостей, как вдруг услышал:
– Адольфо, ты?!
Сердце замерло. Никто, кроме Пингвина и сотрудников нашей лаборатории, не знал моего настоящего имени.
– Адольфо Камински из Дранси! – завопил он с неподдельным удивлением и восторгом.
Я тоже вытаращил глаза, пригляделся и наконец узнал его. Такого ни с кем не спутаешь.
– Эрнест Аппенцеллер!