Июнь 1944 года. Я месяцами не высовывал носа на улицу днем. С тех пор как оборудовал мастерскую фотогравюры в мансарде пансиона на улице Жакоб, выходил лишь в сумерках, направляясь в лабораторию «Шестерки» на Сен-Пэр. Видя одно только небо в окно-фонарь, наступления лета почти не заметил. Только жара не давала забыть о нем. Мы обливались пóтом, задыхались впятером в тесном помещении, с болью вдыхали ядовитые испарения при химических реакциях.
Представь, как я обрадовался, когда Эрнест вдруг пожелал со мной встретиться в сквере перед собором Парижской Богоматери. Давно я не дышал свежим воздухом, не слышал шелеста густой летней листвы, не наслаждался лучами яркого солнышка. Давно не чувствовал себя свободным и беззаботным. Мимо проезжали на велосипедах девушки. Придерживали шляпы, чтобы ветер их не унес. Слышался детский смех. Прошел целый класс мальчиков, выстроившись парами в ряд вслед за строгим грозным учителем.
Можно было подумать, что я в обычном летнем Париже, если бы по мостовой не пронеслись в открытом автомобиле нацисты в форме.
Я поспешил к собору: наверное, Эрнест уже ждал меня. С каким-нибудь очередным невероятным поручением Кашу, которое следовало исполнить как всегда молниеносно. С момента нашей радостной встречи в гостинице «Монпансье» мы с Эрнестом пересекались не раз. Незаметно передавали друг другу документы и быстро бежали дальше по своим делам. Прежние длительные беседы остались в прошлом. Время действовать, а не болтать. Однако на этот раз речь шла вовсе не о подделке удостоверений. Завидев меня, Эрнест приказал:
– Следуй за мной. Мне нужно срочно сообщить тебе нечто важное.
Мы двинулись не спеша по набережной Сены.
– Час настал! – провозгласил он. – Еврейский легион вот-вот вступит в бой с нацизмом. Представь, Адольфо, что все еврейские организации внутри Сопротивления наконец-то объединятся, примут один устав, встанут под одно знамя, подчинятся одному командованию. Вы – «Шестерка» и скауты, и мы – Движение сионистской молодежи и Еврейская армия. Объединившись, станем силой, с которой невозможно не считаться.
– Да мы ведь давно объединились и работаем вместе.
– Ты не понимаешь. Речь идет о полном слиянии, о еврейском Сопротивлении. Наши партизаны и подпольщики давно ждут сигнала и готовы уже сейчас вступить в Еврейский Легион.
Еврейский Легион! Эрнест свято верил в него, давно мечтал о нем. И не он один. Многие с начала войны пытались создать мощную армию боеспособных еврейских добровольцев, которая докажет всему миру самим фактом своего существования, что евреи могут защитить себя, противостоять агрессору и даже восторжествовать над ним. Победить.