Беседа с Исааком Башевисом Зингером
Нью-Йорк, 1976. Опубликовано в New York Times Book Review, 13 февраля 1977: «Roth and Singer on Bruno Schulz»
Через несколько месяцев после того, как я впервые прочитал Бруно Шульца и решил включить его в серию «Писатели из другой Европы», которую меня попросили составить в издательстве «Пенгуин», я узнал, что, когда его автобиографический роман «Улица крокодилов» был издан по‐английски четырнадцать лет назад, хвалебную рецензию на него написал Исаак Башевис Зингер. Поскольку и Шульц, и Зингер родились в Польше в еврейских семьях с разрывом в двенадцать лет – Шульц в 1892 году в провинциальном Дрогобыче в Галиции, а Зингер – в Радзымине, около Варшавы, в 1904 году, – я позвонил Зингеру, с которым до того раза два встречался на разных мероприятиях, и спросил, не можем ли мы посидеть и поговорить о Шульце и о жизни еврейского писателя в предвоенной Польше. Мы встретились в манхэттенской квартире Зингера в конце ноября 1976 года.
Рот: Где вы впервые прочитали Шульца – здесь или в Польше?
Зингер: Впервые я прочитал его в Соединенных Штатах. Должен вам сказать, обычно я открываю книгу нового для меня автора с сомнением; поскольку большинство писателей не слишком хороши, когда мне присылают новую книгу, я думаю: наверное, это не слишком хорошая книга. Но начав читать Шульца, я был сильно удивлен. Я сказал себе: это первоклассный писатель.
Рот: Вы до этого Шульца не знали?
Зингер: Нет, я никогда даже не слышал имени Шульца. Я уехал из Польши в 1935 году. Тогда Шульц не был особенно известен – а если и был, я о нем ничего не знал. Я о нем даже не слышал. Мое первое впечатление: этот парень пишет как Кафка. Есть два писателя, о ком говорят, что они пишут как Кафка. Один из них – Агнон. Но Агнон любил повторять, что никогда Кафку не читал, хотя многие в этом сомневаются. Вообще‐то он читал Кафку, тут нет вопросов. Я бы не стал утверждать, что Кафка оказал на него влияние; есть вероятность, что два или три человека могут писать в одинаковом стиле, в одинаковой манере. Потому что ни один человек не является совершенно уникальным. Раз Бог смог создать одного Кафку, Он мог бы создать троих Кафок, если б этого захотел. Но чем больше я читал Шульца – быть может, мне не стоит этого говорить, но, когда я читал Шульца, я говорил себе: да он лучше Кафки. В некоторых его рассказах ощущается куда более значительная сила. Кроме того, он куда сильнее изображает абсурд, причем не глуповато, а хитроумно. Я бы сказал, что Кафку и Шульца сближает нечто, что Гете называл