Кундера: Тамина умирает, говоря метафорически, под смех ангелов. Но в последней части книги, с другой стороны, звучит совсем другой смех, противоположного свойства, который слышишь, когда вещи теряют смысл. Есть некая воображаемая разделительная линия, по ту сторону которой вещи кажутся бессмысленными и смешными. Человек спрашивает себя: имеет ли мне смысл вставать сегодня утром? Идти на работу? К чему‐то стремиться? Принадлежать к данной нации только потому, что я таким родился? Человек живет в непосредственной близости от этой пограничной линии и с легкостью может оказаться по ту сторону. Такая граница есть везде, во всех сферах человеческой жизни, в том числе и в такой весьма глубокой и чисто биологической сфере – в сексуальности. И именно потому, что это настолько глубокая сторона жизни, вопрос, который задается в связи с сексуальностью, является самым глубоким. Вот почему моя книга вариаций и могла закончиться только такой вариацией.
Рот: Можно ли тогда сказать, что в своем пессимизме вы достигли крайней степени?
Кундера: Я опасаюсь этих слов – оптимизм, пессимизм. Ведь роман ничего не утверждает: роман ищет и ставит вопросы. Я не знаю, погибнет ли моя нация, и точно так же я не знаю, какой из моих персонажей прав. Я изобретаю сюжеты, сталкиваю их друг с другом и таким образом задаю вопросы. Людская глупость основана на убеждении, будто на все вопросы есть ответы. Мудрость романа же основана на том, что в нем все ставится под вопрос. Когда Дон Кихот выехал за ворота своего дома, мир на его глазах превратился в громадную тайну. Вот в чем значение первого европейского романа для всей последующей истории романа. Романист учит читателя воспринимать мир как вопрос. В таком отношении к миру есть и мудрость, и толерантность. В мире, основанном на несомненных истинах, роман умирает. Тоталитарный мир, будь он основан на марксизме ли, исламе или на чем угодно еще, – это скорее мир ответов, а не вопросов. В нем нет места роману. В любом случае мне кажется, что люди сегодня везде, где бы они ни жили, предпочитают скорее судить, нежели понимать, скорее отвечать, нежели спрашивать, вот почему голос романа едва слышен сквозь глупый шум человеческих несомненных истин.
Лондон, 1984. Опубликовано в New York Times Book Review, 18 ноября 1984: «A Conversation with Edna O’Brien: The Body Contains the Life Story»
Ирландская писательница Эдна О’Брайен, которая уже много лет живет в Лондоне, недавно переехала в дом на широком бульваре рядом с импозантными особняками девятнадцатого века – как она мне рассказала, в 1870‐е годы эта улица славилась тем, что здесь жили любовницы и содержанки богатых лондонцев. Агенты недвижимости называли этот уголок района Мейда Вейл «Белгравией