Зачем писать? Авторская коллекция избранных эссе и бесед (Рот) - страница 219

Опубликовано в New Yorker 9 октября 2000

Превращение писателя, опубликовавшего «Между небом и землей» в 1944 году и «Жертву» в 1947 году, в автора «Приключений Оги Марча», вышедших в 1953‐м, носит революционный характер. Беллоу ниспровергает всё: композиционные приемы, укорененные в повествовательных принципах гармонии и порядка, романный этос, восходящий к «Процессу» Кафки и «Двойнику» и «Вечному мужу» Достоевского, как и нравственную перспективу, которая едва ли продиктована увлеченностью яркими моментами, многоцветьем и многообразием существования. В «Оги Марче» грандиозное, упрямое и ничем не скованное представление о романе и романном мире выламывается из всех самоограничений, все композиционные принципы писателя-новичка отброшены, и подобно Пятижильному в «Оги Марче», писатель тоже «знал толк в изобилии». Неизбывная угроза, которая сформировала мировоззрение героя и романное действие в «Жертве» и «Между небом и землей», тут исчезает, а скрытая агрессия, которую олицетворяла Аса Левенталь в «Жертве», и скованная воля, которую олицетворял Иосиф в «Между небом и землей», проявляются тут в виде ненасытного желания. Тут есть нарциссическое упоение жизнью во всех ее гибридных формах, которое движет Оги Марчем, и есть неистощимая страсть к изобилию ярких подробностей, которая движет пером Сола Беллоу.

Масштаб драматически укрупняется: мир расширяется, и все населяющие его монументальные, ошеломительные, честолюбивые, энергичные люди не так‐то легко позволят, говоря словами Оги, затоптать себя в суматохе борьбы за выживание. Замысловатый пейзаж физического существования и стремления влиятельных персонажей к власти делают «характер» во всех его проявлениях – особенно в его способности оставлять неизгладимое впечатление о себе – уже не аспектом романа, но его основной темой.

Вспомним Эйнхорна в борделе, Теа с орлом, Дингбата на ринге или Саймона, грубо великолепного в доме Магнусов и свирепого драчуна на складе. От Чикаго до Мексики, в среднеатлантические штаты и обратно, все эти места для Оги – как Бробдингнег для Гулливера, наблюдаемый, однако, не ядовитым злым Свифтом, а выписывающим словесные картины Иеронимом Босхом, американским Босхом, неморализирующим оптимистичным Босхом, который даже в невероятной скользкости созданных им существ, в их колоссальной жуликоватости, двуличии и интриганстве обнаруживает восхитительные приметы человечности. Интриги человечества больше не возбуждают в герое Беллоу параноидальный страх, но заряжают его энергией. Детально переданная поверхность, многомерная благодаря противоречиям и двусмысленностям, перестает вызывать испуганное оцепенение; наоборот, «неоднозначная природа» окружающего мира укрепляет дух. Многогранность – это здорово!