Зачем писать? Авторская коллекция избранных эссе и бесед (Рот) - страница 282

За весь мой почти пятидесятилетний опыт в писательстве мне лишь дважды совершенно серьезно говорили, что есть некоторые вещи, о которых лучше бы не говорить во всеуслышание, – сначала это были евреи, которые налепили на меня ярлык ненавистника евреев и полностью извратили смысл моих книг, приписав им злонамеренность, какой там и в помине не было, а позднее это были те, кто назвал меня женоненавистником и кто в своем рефлексирующем морализаторстве готов заклеймить как ересь любое многостороннее исследование проблемы – чем и занимается художественная проза, неподвластная цензуре и не прибегающая к околичностям, когда исследует природу похоти и сексуальной страсти, – те, для кого сомнительно любое искусство, что не следует сиюминутным догмам, касающимся безграничной сферы эротических приключений тела в его длительном скольжении от буйной витальности к дряхлости.

Мужчин в ваших книгах часто истолковывают неверно. Некоторые рецензенты делают, как мне кажется, ложные выводы, будто ваши мужские персонажи изображаются как герои или как ролевые модели. Если бы вас попросили оценить ваших мужских персонажей – какие черты им свойственны? Какова их ситуация?

В центре моего внимания всегда была не безграничная и торжествующая власть мужчины, а, скорее, ограниченность мужской власти. Вряд ли я прославлял мужское превосходство; скорее, я изображал слабости, ограниченность, неуверенность, дефицит и крах мужественности. Уязвимость очень велика. Я не мифотворец. Моим намерением было изображать вымышленных мужчин не такими, какими им следует быть, а обычными – неудовлетворенными, обозленными.

Драма проистекает из уязвимости полных энергии и сил мужчин – со всеми их причудами, кто не погряз в слабостях, но и не твердокаменный, и кто почти неизбежно прогибается под бременем размытых представлений о морали, чувства реальной или придуманной вины, конфликта обязательств, неодолимых желаний, необузданных устремлений, безнадежной любви, греховных страстей, эротических фантазий, ярости, внутренних противоречий, предательства, тяжелой утраты, рецидивов наивности, приступов гнева, путаницы в мозгах, ошибочных выводов, ошеломительного непонимания, неотступной боли, ложных обвинений, неослабевающей вражды, болезни, усталости, одиночества, нервного расстройства, старения, умирания, и, очень часто, неизбежного ущерба, грубого удара ужасной неожиданности – даже стойкие мужчины не всегда выстаивают под ударами судьбы, против которой оказываются беззащитными, а особенно под ударами истории – непредвиденных событий, которые с неотвратимым постоянством вновь происходят в настоящем.