Глаза меня не подвели, одежду я выбрал по размеру. Только переоделся, как стук в дверь.
Думал, вестник от господина Бадави, ан нет. Спасский и Карпов!
Я открыл дверь. Спасский поначалу даже отшатнулся, видно, принял за араба. А Карпов нет. Не отшатнулся.
— Можно войти? — спросил он.
— Конечно, — я распахнул дверь, приглашая. — Боржом? Другого не держу.
— Боржом будет в самый раз, — согласился Анатолий, улыбаясь.
Расположение духа свидетельствовало о том, что у Бирна он выиграл. Да я и не сомневался.
Я достал из холодильника минералку, разлил по стаканам. Сообразили на троих.
— Ах, да, журнал, — я взял с полочки «Поиск», передал Спасскому.
— Непременно верну, — ответил десятый чемпион мира.
— Я перед отъездом виделся с твоими родителями. У них все в порядке. Более-менее.
— Отца уволили?
— Уволили, — сказал я. Отец Карпова работал на режимном заводе, и да, его уволили. На пенсию. Производство на заводе считалось вредным, и потому Евгению Степановичу пенсию начислили. В полном объеме.
— И как он?
— Бодр. От денег отказался, сказал, что на жизнь вполне хватает, — я предлагал их отцу Анатолия, говорил, что от сына, мы, мол, сочтемся, но он не взял.
— Ничего не просил передать?
— Сказал, что у каждого своя игра. Главное — не оказаться в цугцванге.
Похоже, эти слова что-то значили для Анатолия. Он задумался. А Спасский раскрыл журнал, посмотрел выходные данные. Там, где указывается и тираж, и основные сотрудники. Главный редактор, исполнительный директор, специальный редактор-консультант. Редактор-консультант — это, конечно, я. Так в трудовой книжке значится. А то «первый читатель» может в будущем вызвать вопросы: что за профессия такая — читатель?
Ну, и тираж увидел. Сто шестьдесят тысяч. Это вам не «Континент».
— А тебя… тебе за встречу со мной ничего не будет? — спросил Карпов.
— Интересно, откуда они узнают, это первое. И нет, не будет, даже если узнают, это второе.
И мы пошли обедать. Я не переоделся, так и остался в местном. Только куфию снял. На всякий случай, чтобы не испачкать.
А после обеда ко мне подошел бой и сказал, что господин Бадави просит зайти к нему.
Зашел.
Тот опять не выказал удивления, теперь моим видом. Спросил только, христианин ли я.
Я ответил уклончиво, что вырос и воспитан в христианской культуре. Так меня учили отвечать на инструктаже. Мусульмане не очень любят христиан, но атеистов не любят гораздо, гораздо больше. А нам нужны хорошие отношения с арабами. Очень нужны.
А нет ли у меня мысли перейти в ислам?
Я интересуюсь исламской культурой, опять уклончиво ответил я.