Многие политические лидеры в разных странах подражают или пытаются подражать Владимиру Путину, что вызывает сильную ревность, зависть и даже ненависть к нему со стороны ряда представителей европейского, азиатского и американского истеблишмента. Развёртывание дискредитирующих кампаний в отношении российского президента с целью демонизировать его образ стало старой недоброй традицией. Однако, в конце концов, такая модель поведения играет против самих акторов, уничтожая их собственную репутацию.
На пути к самосохранению России приходится учитывать упорное стремление со стороны США к дезинтеграции стран, как признак особенной агрессивности этого государственного образования. Взять хотя бы раздел Германии в XX веке на Восточную и Западную и стремление к уничтожению СССР в начале девяностых, например. Этому тренду фактически оказался противопоставлен свой многоканальный интеграционный процесс, который запустила Россия в ответ: Евразийское экономическое сообщество, Союзное государство с Белоруссией, Таможенный союз. Ближайшее политическое развитие разных стран будет предопределять, как раз, борьба этих двух противоположностей, интеграционной и дезинтеграционной, с неизбежным формированием нескольких устойчивых центров влияния, в том числе с учётом растущего потенциала Китая.
Пружина генезиса политической идентичности сжалась до предела, но со стороны России очередной виток противостояния с Евросоюзом, к сожалению для отношений с ним, носит характер устойчивой усталости от европейского представления, каким должен и каким может быть восточный сосед. Всё это время, с начала девяностых годов, отношения России и Европы строились на базе искреннего стремления первой ассимилировать ценности и западные стандарты, принять их, как свои, приобщиться к ним. В соответствии с этой моделью отношений, те же США и даже Евросоюз на ранней фазе своего существования некоторое время имели моральное право требовать от России тех или иных действий во внутренней и внешней политике. Однако эта модель уже давно изжила себя, не легла на российскую Душу, а новая парадигма отношений так и не сформировалась. И вот мы думаем, что потерялись, а, на самом деле — нашлись.
Необходимо тщательно очертить круг допустимых и актуальных для диалога с Евросоюзом тем, давая понять, что вопросы внутренней политики в этот круг не входят. В идеале — чётко сформулировать новую концепцию сосуществования с Западной Европой, базирующуюся на реалиях и перспективах, образах будущего, нашего совместного, европейского. Необходимо настаивать на том, что переход к бессрочной конфронтации не отвечает интересам обеих сторон — это должны понимать и в Брюсселе, и в ключевых европейских столицах, как это понимают в Москве.