— Екатерина, она не проститутка, — замечает Игорь.
Чувствуя, как к горлу подступает мокрота, Екатерина шепчет:
— Меня тошнит.
Продолжая сидеть рядом друг с другом, они избегают прикосновений. Игорь смотрит на жену, думая о жестокости своих слов. Ему не верится, что он их произнес. Он просто не мог остановиться. Он должен был ей все сказать. Это само вырвалось. Он сожалеет, что не сделал этого мягче, но теперь испытывает удивительное облегчение.
Что бы такое сказать ей в утешение?
— У нас же четверо замечательных детей! — При этих словах что-то сжимает его грудь.
Непонятно, слышит ли его Екатерина. Она слишком долго сдерживалась. Ее бьет дрожь.
— Почему ты меня не любишь? — Ее голос звучит хрипло и надтреснуто. Она плачет. Лицо сморщилось, челюсти напряженно сжаты. — Игорь, мне страшно!
— Не бойся.
— Но мне страшно!
— Чего ты боишься?
— Я действительно больна. Я чувствую, как что-то, забравшись в меня, вытягивает все изнутри. — Кажется, что в комнате нечем дышать. Ужас наполняет ей грудь.
— Но врач сказал, что прогноз хороший.
— Я знаю, но я видела это собственными глазами. Я видела свою смерть.
— То, что ты видела, — всего лишь рентгеновский снимок.
— Можно я у тебя о чем-то спрошу? — очень тихо произносит она.
— Конечно.
— Есть там что-нибудь еще?
— Что ты имеешь в виду?
Глаза Екатерины сверкают, она не надеется на милосердие.
— Я имею в виду, что мы состоим лишь из костей и кожи. И за этим больше ничего нет.
— Нет, я этого не принимаю.
— Но отбрось в сторону факт существования наших тел — отбрось это, и что остается?
Игорь колеблется, он озадачен. Оглядывает комнату. Пробегает взглядом по иконам над кроватью, по занавескам, колышущимся у окна. Слышит пение птиц в саду. А потом приходит ответ — настолько простой, что это ясно и ребенку. Слова цепляются друг за друга, следуя ритму, невидимым струнам. Возвышенное воплощение Его голоса, одиноко звучащего над пространством.
— Что? Ну конечно же, музыка!
Екатерина смотрит на него — и ничего не понимает. Огорченная, опечаленная, она покачивает головой.
Игорь отвечает чисто интуитивно — и знает, что для нее это не ответ. Хочет сказать что-то еще, но не находит слов и молчит. После долгой паузы, которая только углубляет пропасть между ними, он тихо встает. Пытается поцеловать Екатерину, но та отстраняется. Он выходит из комнаты, так и не оглянувшись, не произнеся ни слова, и возвращается в студию.
Екатерина рыдает. Лицо ее скривилось, глаза покраснели. Печаль ее бездонна.
Снизу доносится глумливая музыка пианолы. Еще несколько минут грудь Екатерины поднимается и опадает, подавляя вовсе не музыкальные рыдания.