Коко чуть отстраняется, удивившись тому, что он дурачится. По первому впечатлению его нельзя причислить к богеме. Она находит, что его шейный платок слишком веселенький. Мундштук — скорее аксессуар денди, как и монокль.
— Я повсюду встречаю ваше имя, — говорит Игорь, снова пожимая ей руку.
— А я все время слышу ваше.
Он такой же невысокий, как и в ее воспоминаниях семилетней давности. Пожалуй, еще больше полысел. Вблизи Коко видит, что у него плохие зубы — улыбаясь, он почти не раздвигает губы, чтобы скрыть это. Но она с восхищением отмечает красоту его больших рук с крупными суставами и длинными, чистыми, наманикюренными ногтями. Это холеные, белые руки медика, в то время как ее руки огрубели от многолетнего шитья.
Крайне учтиво Игорь прижимает ее пальцы к своим губам. Какое-то мгновение они, не отрываясь, смотрят друг на друга, как, бывает, смотрят незнакомцы в метро. Ее улыбка преследует его. Она чувствует, как ему не хочется отпускать ее руку. Сконфузившись, прерывисто дыша, она говорит:
— Это уж слишком.
Между ними стол, накрытый для пира. У каждого стула — серебряные приборы. На обоих концах стола стоят бутылки с водкой и вином, в центре — графины с виски в форме Кремля.
Еду разносят две служанки. Лоснящаяся ветчина, салаты, подносы с икрой, устрицы с Черного моря, грибы и меч-рыба. Игорь разминает руки, будто готовится играть на фортепиано. На столе много свечей. Беседа оживляется. Темы для разговора — музыка, опера, балет и каждодневные сплетни, касающиеся искусства. Дягилев вспоминает, как Игоря арестовали за то, что он помочился на стену.
— Ну, это же было в Неаполе! — защищается Игорь.
Дягилев добавляет:
— А как тебя арестовали во время войны на итальянской границе?
Коко спрашивает:
— Вас еще раз арестовали?
— Обычный криминальный тип!
— Сергей, ну что ты в самом деле, твои гости составят обо мне превратное мнение.
Но потом Игорь рассказывает эту историю. Обыскивая его багаж, таможенник обнаруживает странный рисунок. Игорь объясняет, что это его портрет, сделанный Пикассо, но таможенник отказывается ему верить. Он никогда прежде не видел ничего подобного. На таможне приходят к заключению, что это — секретный военный план вторжения.
— И что же было потом? — спрашивает Коко.
— О, меня, разумеется, пропустили, а портрет позже был отправлен дипломатической почтой. — Игорь делает большой глоток вина.
— Сейчас он бы очень дорого стоил, — говорит Коко.
Игорь поджимает губы и делает рукой неопределенный жест. Он понимает, все это лишь прелюдия к тому, что является истинной причиной собрания у Дягилева. Дягилев надеется возобновить «Весну священную», которая восемь лет назад вызвала такой