»>1.
В произведениях А. Соболя 1910х гг. выносятся на первый план и подвергаются пристальному рассмотрению различные доминанты образа героя — личностно-психологические особенности (ранние лирические стихотворения), национальная принадлежность и самоидентификация («Мендель-Иван», «Песнь песней», «Пыль» и др.), социальное происхождение («Ростом не вышел», «Русалочки»). Однако при всех различиях внешних обстоятельств и формальных признаков, его героев объединяет некий единый внутренний стержень — при всей разнице материальных воплощений образа героя в произведениях А. Соболя можно выделить ряд личностно-психологических свойств, неизменно ему, герою, присущих.
Так или иначе эту особенность произведений Андрея Соболя отмечали практически все исследователи, обращавшиеся к его творчеству: «Каждое соболевское произведение — раскрытие еще одной „души“, показ еще одного „человека“, развертывание еще одной, но по существу все одной и той же — „психологии“» (З. Штейнман); «…писатель подходит к своему двойнику (а таким двойником является почти каждое центральное действующее лицо его повестей и рассказов)…» (Д. Горбов); «дробятся — кочуют из повести в повесть — одни и те же герои…» (С. Шершер)> 2. Причем доминанта этого «кочующего» образа героя определялась словами самого А. Соболя, которые практически дословно повторяются в его произведениях: все его герои — «люди прохожие» в вечном поиске «правды, имени которой нет названия».
Таков его Нахман, который, прозрев внезапно после гибели сына, начал жить так, «словно где-то горело …внутри, и он пытался этот огонь чем-нибудь затушить» («Человек с прозвищами», 58); таков Петька Корольков, душа которого «такой правды хочет, чтоб светло стало» («Ростом не вышел», I, 246); в рассказах 1920х годов такими же будут рисоваться Давид Пузик, с контрабандистами переходящий границу, зачем? — но ведь «должна же найтись земля, где будет простое и гордое: Давид бен-Симон, — древнее, по праву, имя, под древним и своим, по праву, небом» («Погреб» II, 33) и «веснущатый человек», ищущий помощи и защиты и для того пишущий свои мемуары («Мемуары веснущатого человека» IV, 114–147). Между этими героями нет более ничего общего; все, что их объединяет — мотив пути, состояние поиска.
Однако в большинстве своих произведений А. Соболь выводит героя (безымянный герой-повествователь «Мои сумасшедшие», Александр «Пыль», Гиляров «Салон-вагон», Яков Балцан-Александр Гомельский «Печальный весельчак», Игорь «Человек за бортом» и др.) или систему взаимоотражающихся героев (повествователь — Зыбин — Тихоходов «Люди прохожие», Позняков — Богодул «Бред» и др.), существенные черты характера и мировоззрения которых при более пристальном рассмотрении сливаются воедино, дополняя и раскрывая друг друга, обнаруживая единый, целостный образ героя, проходящий через все творчество писателя и являющийся его организующим центром.