Валия кивнула. Янтарный огонь моих зрачков отразился в ее зеркальных серебряных глазах.
– Они у тебя будут.
Янашел Гиральта на кухне. Он готовил чай, пока Тнота спал. Тихо урчала плита, грелась вода в кастрюльке. Гиральт с сомнением глядел на плавающие в ней чайные листья и осторожно помешивал варево деревянной ложкой. Мы еще не беседовали с тех пор, как Валия вынула меня из белой камеры.
– Говори, чего хотел. Но я не стану ничего обещать, – заявил Гиральт.
– Не упрашивай Тноту уйти отсюда.
Гиральт всматривался в чай, словно пытался что-то вычитать в нем. Добрый человек. Спокойный, уверенный. Не агрессивный. Тноте повезло. Ему такой и нужен.
– Не могу. Пока Тнота таскается за тобой, он снова и снова попадает в передряги. Может, ты хочешь, чтобы…
– Не хочу, – перебил я. – Согласен, Тнота слишком стар для нашей работы и только мешает мне. Жаждет помочь, но лишь тормозит дело.
– И зачем он тогда тебе нужен? – Гиральт глянул с подозрением.
– Он не нужен. Но если заставлять его выбирать между тобой и мной, он выберет меня.
Гиральт швырнул ложку в кастрюлю, понурился, посмотрел на огонь, пожал плечами. Наверняка бедняга в мое отсутствие сто раз прокрутил в голове этот разговор. Теперь он хотел сказать все сразу и не мог сказать ничего.
Только бы не разревелся.
Он обернулся. По его щекам катились слезы. О святые духи…
– Ты забираешь у меня Тноту. Он твой, я не могу выиграть. Что бы мы ни построили, куда бы ни поехали, ты всегда останешься между нами.
Любовь, любовь, любовь, о ценность вечная моя, ты нас спасаешь от сомнений, ради тебя одной живу, ради тебя умру… кхм. Я стиснул волю в кулак, собрался с духом и заявил:
– Ты не понимаешь. У нас с Тнотой за плечами долгая и богатая история. Мы вместе видели то, чего не видел ни один человек. Я прошел тысячу миль Морока рядом с Тнотой и своим выживанием на каждой миле был обязан ему. Он тащился за мной в каждый встречный ад, а я старался не дать аду его пожрать. Да, мы породнились кровью и духом, и, клянусь святыми, я так его люблю, что расставаться – резать по живому. И все же Тнота относится к тебе совсем иначе, чем ко мне. Лучше. Теплее. Однако наседая, требуя выбрать, ты вынуждаешь его увязаться за мной.
– Ему нельзя! – буркнул Гиральт.
– Но ты не оставляешь выбора. Я же вижу, как вы смотрите друг на друга. Наши двадцать лет – ничто по сравнению с вашими двумя годами. У вас все глубже. Вы роднее. Тнота знает: ты пойдешь за ним куда угодно и ждать будешь бесконечно. Тебе он нужен, а мне – нет. И если ты перестанешь пилить его, мы оба останемся с ним.