— Зовите меня, пожалуйста, Эдуардо, — сказал репортер.
Был он худощав, с залысинами, одет в голубую рубашку без галстука и потрепанный черный костюм.
— А я — Роберто.
На самом деле его звали Роберт, но от этого имени веяло душком адвокатов с Уолл-стрит, политиков из Вашингтона и еще генералов, которые на чужих землях усеивали поля сражений трупами местных, будто дешевыми семенами.
Так что — Роберто.
— Вы ведь живете в Аргентине? — спросил Морено журналиста. — В Буэнос-Айресе?
— Верно.
— Знаете, почему этот город так называется?
Де ла Руа покачал головой: он был не из коренных.
— Разумеется, это значит «чистый воздух», — сказал Морено, прочитывавший несколько книг в неделю, в основном по латиноамериканской культуре и истории. — Но имеется в виду воздух не Аргентины, а Италии, точнее, Сардинии. Так называлось поселение на вершине холма в Кальяри, которое находилось, скажем так, над вонью старого города, и его, соответственно, нарекли Буэн-Айре. Испанский путешественник, достигший берега там, где расположен нынешний Буэнос-Айрес, решил окрестить его так же. Естественно, речь идет о первом поселении на месте города. Оно было стерто с лица земли туземцами, недовольными тем, что их эксплуатируют европейцы.
— Даже ваши байки имеют основательный антиколониальный привкус, — заметил де ла Руа.
Морено рассмеялся, но хорошее настроение вдруг рассеялось, и он снова быстро взглянул в окно.
Что там такое блеснуло? Вряд ли он мог видеть что-либо, кроме деревьев и растений в саду и смутной полоски суши в миле отсюда. Отель находился на почти безлюдном юго-западном побережье острова Нью-Провиденс, где была столица Багам Нассау. Огороженная территория отеля надежно охранялась, а сад, предназначенный только для постояльцев апартаментов, был защищен с севера и юга высоким забором, а с запада — пляжем.
Здесь никого не было. Просто не могло быть.
Возможно, птица. Или листва на ветру.
Территорию недавно проверял Симон. Морено взглянул на рослого смуглого бразильца в дорогом костюме (телохранитель одевался лучше, чем босс, хотя и неброско). Молчаливый Симон, лет тридцати с небольшим, имел грозный вид, как и следовало ожидать от представителя его профессии, но был вовсе не головорезом, а армейским офицером, перешедшим на гражданскую службу. С обязанностями охранника он справлялся прекрасно.
Посмотрев на босса, Симон подскочил к окну и выглянул наружу.
— Вроде что-то блеснуло, — объяснил Морено.
Телохранитель предложил задернуть шторы, но услышал:
— Думаю, не стоит.
Морено решил, что Эдуардо де ла Руа, прилетевший сюда экономклассом за свой счет из города с хорошим воздухом, заслуживает того, чтобы полюбоваться живописным видом. Вряд ли трудолюбивому журналисту, предпочитавшему писать правду, а не славословия в адрес бизнесменов и политиков, часто доводилось жить в роскоши. Морено также решил, что пригласит гостя на обед в превосходный ресторан отеля «Саут-Коув инн».