Парнишка, испуганно оглядываясь по сторонам, поспешил вслед за дочерью учителя.
— Прости, колдунья, прости, черная мать, — бормотал за спиной сунланец. — Я не знаю, где погиб твой отец. Говорят, он упал с обрыва — там, за северной стеной… Там до сих пор бродят демоны.
Генрика лишь нетерпеливо тряхнула головой:
— Веди, шаман!
* * *
Здесь мертвые тела — человеческие и конские — лежали грудой, переплетясь между собой в самых немыслимых позах. Здесь трупный смрад был особенно ядовитым, словно сражение закончилось не несколько часов назад, но тела пролежали неубранными уже добрую дюжину дней. Егеря, присланные принцем Эдо, расположились в старой конюшне. Никто не решался оставаться ночью на месте последней битвы Золотого Дракона. Никто не решался выйти за стену, хотя солдатом приказали следить, чтобы лихие люди не грабили тела погибших героев. Ведь здесь лежал цвет альвийского рыцарства. Лучшие из лучших, и воры могли позариться на золоченые доспехи и дорогое оружие. Но над остатками полуразрушенной стены нависло ощущение такой жути, что ни один мародер в эту ночь не приблизился к трупам. Даже привычные ко всему гулы предпочли обходить это место стороной.
Не согласились выйти за стену и провожавшие Генрику и Арчи сунланцы:
— Идите, там нет места живым!
Генрика снова лишь коротко кивнула. Они вдвоем с учеником мага побрели вдоль дороги, обходя валяющиеся на каждом шагу тела. Арчи шел, словно слепой или тот, кто всматривается во что-то, невидимое для других. Наконец они остановились.
— Ты уверен, что это то, что нужно? — спросила девушка.
— Не знаю, Генрика. — Ответил ее юный спутник. — Слишком много багрянца. Серебро пронизывает пурпур, словно молнии — грозовую тучу. Но серебра, о котором говорил учитель, тоже много.
— Не думаю, чтобы кто-то из воинов Золотого Дракона шел по пути не-жизни. — Задумчиво произнесла девушка. — Что ж, Арчи, делай то, что нужно.
Мальчик достал из-под плаща нечто вроде большой чаши в форме двустворчатой раковины, или круглого ларца, или шкатулки — странный предмет одинаково походил и на то, и на другое, и на третье, и одновременно не был ничем из перечисленного. Откинув крышку, Арчи высоко поднял колдовской сосуд и прокричал несколько слов на древнем языке та-ла, которым сегодня пользуются лишь маги. Выждав нужное время, он осторожно поставил чашу на землю. Теперь любой, в ком есть хоть искра магического дара, увидел бы, что ларец полон клубящегося тумана, багрового и белого, словно кровь на снегу. Девушка несколько секунд смотрела на это кипение, потом коротко всхлипнула и закрыла крышку: