Но и в таком виде они обладали обличительной силой. При всем своем желании препараторы текстов Марка Твена не смогли выхолостить его остроумных доводов, показывающих противоречивость социальной и нравственной доктрины христианства, вскрывающих лицемерный характер ветхозаветных и новозаветных поучений, разоблачающих проповедников христианства, делающих бизнес на религии.
Дочь писателя Клара Клеменс, глубоко религиозная женщина, в основном и оказывавшая сопротивление публикации этих рукописей, по сообщению прессы, заявила, что в них идейные позиции ее отца представлены в извращенном виде. Каким образом это могло быть? Ведь они принадлежат перу самого Твена, на этот счет ни у кого сомнений нет. Естественно, вопрос остался без ответа, хотя Клара Клеменс продолжала настаивать на том, что ее отец никогда не придерживался тех взглядов, которые выражены в данных публикациях.
Год спустя в американском журнале «Хадсон ревью» была опубликована еще одна рукопись Твена, извлеченная из сейфа. Она тоже пролежала за семью печатями более полувека. Ярая ретроградка Клара Клеменс, налагая запрет на ее публикацию, заявила к тому же, что «это сыграло бы на руку борющемуся с религией Советскому Союзу и обрадовало бы его». Вог такой, с позволения сказать, довод служил основанием для того, чтобы воспрепятствовать знакомству широких читательских кругов с литературным наследием классика литературы.
Были, правда, и другие причины, закрывавшие путь произведению Твена к читателям В предисловии к американскому изданию Чарльз Найдер отмечал, что дочь писателя не решалась дать разрешения на публикацию рукописи, так как опасалась нападок со стороны религиозных фанатиков. К тому же, являясь последовательницей «Христианской науки», она была «оскорблена» выпадами
отца против основательницы этого религиозного течения Мэри Бэйкер-Эдди.
Видимо, известное влияние на наследников и душеприказчиков оказывали и те круги, которым явно не по вкусу пришлись социально-политические взгляды писателя, обличавшего империализм, его захватническую политику, фальшивый характер американской демократии, раскрывавшего тесную связь церкви и государства, которая провозгласила на словах свободу совести, но так и не предоставила реальной свободы убеждений своим гражданам. Не случайно в записях Твена были обнаружены следующие строки:
Только мертвые имеют свободу слова.
Только мертвым позволено говорить правду.
В Америке, как и повсюду, свобода слова — для мертвых.
«Размышления о религии» Марка Твена (под таким названием рукопись была впервые издана в нашей стране) все же увидели свет. Эти публицистические заметки Твен писал уже на закате жизни, после того, как литературный мир торжественно отметил его семидесятилетие. На торжественном обеде в ознаменование юбилея писатель сказал: «Мне семьдесят, семьдесят, и, значит, пришла пора засесть в уголок у камина и покуривать трубку, и почитывать книжку, и отдыхать, сколько влезет, и пожелать вам от всего сердца, чтобы и вы, когда настанет ваш срок высадиться у причала №№ 70, ступили на ожидающее вас судно с примиренной душой и бестрепетно взяли курс на заходящее солнце».